Тень оборотня

Басанти держала по пистолету в каждой руке, наблюдая за Стэшем так, будто он может взорваться в любую секунду. Один пистолет был направлен на него. Второй её пистолет был нацелен на Константина Уайлдмена. Ведьмак находился на земле у её ног, стоя на коленях как остальные заражённые.

— Это невозможно, — сказал Неро. — Чтобы кто-то стал ангелом, требуется божественная магия. Ни одно заклинание на такое не способно.

— Если теперь он действительно как ангел, будет чертовски сложно его победить. Нам нужно было пристрелить его, пока была возможность, — сказал Харкер.

— Как ты можешь так говорить? Он жертва во всем этом.

Стэш взлетел, несколько его перьев закружились в воздухе, как будто пойманные невидимым циклоном. Белые, золотые и оранжевые, они танцевали на ветру. Его армия с замиранием сердца следила за каждым его движением.

Когда он заговорил, его голос прокатился рёвом, сотрясая саму землю под моими ногами.

— Веками мы были пешками в этой войне между раем и адом, между богами и демонами. В войне, которую они принесли сюда. В войне, которая топтала наши земли, взбурлила наши океаны, разрушала наши города. Но сегодня — день, когда мы восстанем. Сегодня — день, когда мы вернём назад наш мир и прогоним этих чужаков, и богов, и демонов.

Его армия отозвалась одобрительными возгласами.

Харкер указал на Стэша.

— Ты это называешь жертвой? Он — угроза, Пандора.

Они не ошибаются, Леда, произнёс Стэш в моей голове. Судя по выражениям лиц моих друзей, он говорил и с ними тоже.

Он приземлился передо мной. Его блестящие крылья сложились за спиной.

— Я угроза, — сказал он мне, в этот раз говоря вслух. — Угроза, которая раз и навсегда положит конец несправедливости богов.

Толпа одобрительно взревела.

Константин Уайлдмен с трудом поднялся на ноги, его лицо выдавало напряжение. Он боролся, сопротивляясь магии, подчинявшей его разум и тело. Зелье Нериссы помогало ему. Шаг за шагом он подошёл к Стэшу.

Но этого было недостаточно. Стэш махнул рукой, и вот так просто ведьмак повалился обратно на колени. Его глаза блеснули, как будто в трансе. Стихийная магия затрещала в его волосах.

— В этот раз инфекция быстро взяла верх, — прокомментировала я.

— Теперь я могу превратить любого из них в мгновение ока, — сказал Стэш. — Я получил силы, о которых ты можешь лишь мечтать, Леда.

— Послушай себя, Стэш. Ты заставляешь людей поступать против их воли. Это именно то, что ты отказывался делать, почему ты не вступил в стаю. Ты веришь в выбор. Ты болен, Стэш. Это заклинание искажает твоё сознание. Это не ты.

Он издал болезненный смешок.

— Это я, Леда. Так было всегда. Я просто этого не знал, — его глаза сияли, зрачки расширились. Он посмотрел на ведьмака и сказал: — Расскажи им.

Когда Константин Уайлдмен заговорил, голос его звучал отрешённо и мечтательно:

— Стэш — ребёнок матери-оборотня. Её звали Эвелиной. Она была лидером Чикагской стаи оборотней. Лидером сильнейшей стаи в городе.

Магия оборотней являлась наследной; нельзя было обратить кого-то в оборотня. Не как с вампирами. Оборотнями рождались, вампирами становились.

— Эвелина в раннем возрасте обзавелась шрамами, так что её не считали красавицей, — продолжал Константин Уайлдмен. — Но она была одним из лучших воинов в мире. Её навыки высоко ценились, ими восхищались. Она не испытывала недостатка в любовниках. Одним из них был ангел по имени Сириус Демонслейер.

Ведьмак помедлил, как будто для драматического эффекта. Должно быть, это Стэш управлял его выступлением.

— Другим её любовником был бог рая. И именно этот бог стал отцом Стэша.

Я моргнула, уставившись на Стэша. Так значит… значит, он был полубогом. Как Никс.

Я мысленно вернулась назад, просматривая каждую свою встречу со Стэшем. Я пыталась найти какие-то подсказки, которые намекали бы на его божественное происхождение. Я не могла придумать ни одной.

— Двадцать лет назад моя мать влюбилась в бога, — сказал Стэш. — Но союзы между богами и смертными не одобряются. Боги, виновные в таких союзах, теряют лицо перед другими богами. Когда мой отец узнал, что она беременна, он попытался её убить.

— Это ужасно, — сказала я. Но неудивительно.

— Моя мать едва убралась живой. Она заключила сделку с ведьмовским ковеном, который незадолго до этого стал очень могущественным. Ходили слухи, что они могли творить чудеса. Они наложили на неё заклинание. Когда мой отец в следующий раз пришёл за ней, он вспорол ей живот, и она умерла. Он думал, что убил и меня, но я выжил, защищённый магической оболочкой в её утробе.

— Откуда у ведьм достаточно магии, чтобы обдурить бога? — спросила я. Я никогда не слышала, чтобы какая-то ведьма обладала подобной силой.

— У них её и не было. Они использовали жизненную силу моей матери, чтобы защитить меня. Она встретилась с моим отцом лицом к лицу, зная, что не выживет. Когда она умерла, сила её магии, её жизни, активизировала заклинание.

Совсем как боги ожидали от Неро, что он использует магическое высвобождение нашей связи из-за моей смерти, чтобы активизировать барьер Магитека в Городе Праха.