Тень Орла

Размышляя таким образом, Керболай шествовал вдоль рыночных рядов, выглядывая нужный ему товар, когда темные, немного навыкате глаза его заприметили господина… Это был именно господин, а не приближенный раб, на это глаз у повара был наметан. От ученых людей он слыхал, что у каждого человека есть свой двойник, рожденный в тот же час и под теми же звездами… но мало ли что люди болтают. Оказалось, болтали очень даже по делу. У прилавка со свежей зеленью стоял и о чем-то горячо спорил с торговцем… второй Керболай. Тот же рост, та же благородная тучность, наверное, тоже, идя в гору, мается одышкой, свойственной лишь знатным особам… Те же темно-русые с легкой рыжиной волосы. А самое занятное, спорил он о том, годится ли к молодому карпу такой же молодой зеленый укроп. Торговец считал, что вполне годится. А покупатель настаивал на фенхеле или, на крайний случай, тимьяне.

По мнению Керболая, спорить тут было не о чем. Годилось и то, и другое, и третье, а также хрен, сладкий перец, петрушка, мята и еще куча других вещей, главное, чтобы по отдельности. Вместе хрен со сладким перцем устроили бы греко-персидские войны, в которых бы несчастный карп погиб, а жертвой стал желудок незнакомца, столь схожего с поваром лицом и фигурой.

Впрочем, анфас это сходство оказалось не так заметно. Во всяком случае, любитель рыбы его не заметил. Но к совету повара отнесся с вниманием, свойственным всякому образованному человеку, и даже приказал слуге записать рецепт. Слуга, владеющий грамотой, сразил Керболая наповал.

Они встречались еще несколько раз, и всегда на базаре, возле рядов с пряностями. Оба знали в этом деле толк, оба любили вкусно поесть и понимали, что курица и утка суть разные вещи и сыпать в них одни и те же порошки – значит погубить блюдо.

Знакомец Керболая беседовал с ним как с равным, и это льстило повару чрезвычайно. Тем более что он-то отлично знал, что за птица его приятель.

Повар торопился. Его грузное тело было не очень приспособлено для быстрого передвижения, легкая одышка настигла Керболая едва он миновал второй квартал и нахально напросилась в компанию, но повар останавливаться не стал.

И, разумеется, ему и в голову не пришло проверять, не идет ли кто за ним следом.

У палетки торговца пряностями было пусто.

Но не успел Керболай как следует огорчиться и в расстроенных чувствах купить сладкий перец вместо горького, как фортуна повернулась к нему лицом.

– Доброе утро, уважаемый!

Керболай повернулся со всей возможной поспешностью. Судья, тесть правителя, владетель огромных земель с улыбкой показывал ему аппетитный кусок парной телятины.

– Ну что, друг? Задача, достойная двух просвещенных мужей? Что скажете?

Керболай умело взялся за мясной шмат, осмотрел его, потрогал, понюхал и даже лизнул под поощрительным взглядом судьи.

– Ваш вердикт?

– Сегодня утром бегал. Ничего кроме молока еще не пробовал…

– И?

– Базилик… Огуречная трава… Кервель?.. Нет, ни в коем случае. Эстрагон, разумеется. И никакого тмина. Ни капли!

– Вашу последнюю рекомендацию исполнить легко, – сказал судья, – тмина в лавке нет. Впрочем, эстрагона тоже. И кервеля.

– М-м? А что же есть?

– Укроп. И, кажется, лавровый лист. Не совсем то, что требуется к молочному теленку, не правда ли?

Судья улыбался, но как-то через силу.

– Болен? – испугался повар.

– Замерз. Сегодня довольно прохладно, не находите?

Проклиная себя за недогадливость, Керболай торопливо отстегнул фибулу, удерживающую на плечах его чудесный плащ, и с поклоном протянул судье, тестю, владетелю, который уже полгода разговаривал с ним как равный.

– Не откажите в милости, господин…

Этот «господин» вырвался у повара как-то помимо сознания. Судья с благожелательной улыбкой уже протянул было руку, но вдруг переменился в лице. Взгляд его серых, умных и приветливых глаз вцепился в ошейник раба… обычно чем-нибудь прикрытый.

Керболай понял, что случилось самое страшное.

– Не откажите… в милости… господин, – повторил он, по-собачьи глядя на судью.

Свободный человек взял поданное словно из воздуха, закутал плечи и шагнул вперед, даже жестом не попросив повара посторониться. Тот отскочил сам. Дружба закончилась.

Судья даже не спросил, куда следует вернуть драгоценный плащ. Повар понял, что смертельно оскорбленный им недавний приятель бросит красивую и ценную вещь прямо у ворот, не внося в дом… но не посмел пойти следом.

Он почувствовал что плачет. А потом, никого не стесняясь, заревел в голос, мешая плач с изысканными и цветистыми ругательствами своей родины.

Если бы Керболай знал, что этот, первый в его жизни, добрый поступок сегодня утром спас его шкуру… Наверное, он огорчался бы гораздо меньше.

Человек, тенью скользивший за ним от самого дворца и не решившийся зайти в палатку с пряностями, издалека засек приметный плащ и пошел за ним как привязанный.

Воистину дороги судьбы сплетают боги…

* * *

Йонард не вздрогнул.