Тень от загородного дома

— Не бойся. Я не людоед. Я сейчас все объясню. Ничего страшного не происходит. Конечно, это твоя квартира. Но я не могу оставаться беззащитной в твоей квартире. Ты сама знаешь, что многие за мной охотятся. Я должна защищаться. К тому же, защищая себя, я защищаю тебя. Ведь когда во время охоты преследуют дичь, тогда стреляют беспрестанно. И много пуль пролетает мимо дичи. Эти шальные пули могут угодить в кого угодно. Вот поэтому я страхую и себя, и тебя. Быть может, избрала не совсем удачный способ, но я в этом мало что понимаю. Мне казалось, так нормально. А как бы ты поступила на моем месте?

— Ну уж конечно, не так! — вспылила Настя. — Ты могла бы спросить разрешения у меня, прежде чем впускать этого типа! — Но тут же девушка подумала, что требовать этого от Риммы бессмысленно, потому что изначально Дригорович вторглась в квартиру, не спрашивала ее согласия.

— Конечно, могла бы, — сухо усмехнулась Римма. Она стояла у шкафа и смотрела прямо в глаза Насте. — Но ведь ты бы не разрешила. Ты и от меня не прочь избавиться сейчас.

Почувствовав дрожь в теле от ее усмешки, Настя передернула плечами, содрогнулась, как от пощечины. Римма угодила в самую точку, Настя естественно хотела отделаться от нее. Сгоряча выпалила:

— Не только от тебя! От вас двоих! Убирайтесь вон из моей квартиры!

— Не могу! — спокойно, но твердо отреагировала Дригорович. — Сейчас особенно не могу. — Досадливо поморщилась оттого, что не удается быстро все уладить. — Сама теперь хотела бы убраться из этой квартиры, потому что угодила в ней в ловушку!

Решительно подойдя к девушке, Римма настойчиво увлекла ее в кухню, к окну, показала вниз:

— Видишь ту машину? Меня выследили! В ней люди, которые угрожают мне! Пойми, я в опасности!

Кинув взгляд за окно, Настя уставилась на Римму с отторжением — она не хотела ничего понимать, возмущенно ответила:

— Меня это не касается! Не интересуют твои дела! Ты сама расплодила своих врагов! Я тут ни при чем! — Она глядела исподлобья, безучастно, затрудненно дышала, как будто в груди стоял ком. Потом непроизвольно искусственно улыбнулась какой-то соленой улыбкой, потому что улыбаться совсем не хотелось. Не то было настроение. — Разбирайся с ними сама!

Снова повернувшись к окну, заметила, как дверь авто приоткрылась, из-за руля выскочил парень и обошел машину. Настя вгляделась сверху. Фигура показалась знакомой. Узнала. Пораженная, отшатнулась от окна. Заметив, как изменилась Настя, Римма сказала:

— Ты узнала его! Я вижу: ты узнала. Он искал меня, ведь так?

Машинально растерянно Настя кивнула.

— Ты по-прежнему хочешь прогнать меня? — спросила Римма. — Тогда моя смерть будет на твоей совести!

В голове у Насти сейчас все перепуталось. Она была обескуражена.

— Уж не ты ли привела его ко мне? — Дригорович дальше выбивала из-под ног девушки опору.

Разумеется, обвинение было абсурдным, но Римме надо было как-то обуздать Настю, и она давила. В ответ девушка вскинулась и вскипела:

— Ты что, дура? Я поведу бандитов к себе домой?

Удовлетворенно сделав глубокий вздох, Римма поняла, что уловка удалась: Настя уступила ей. Переждав минуту, отвлекая девушку от мрачных мыслей, Дригорович предложила поужинать. Вновь посмотрев в окно, Настя увидала, как парень сел в машину. На душе стало тяжело. Вдобавок раздражало своим невыносимым спокойствием ровное дыхание Риммы. Сердце девушки готово было разорваться, но вместо этого вдруг словно какой-то туман опустился на нее, она почувствовала горькое безысходное равнодушие ко всему, что происходило. «Ну и ляд с нею, — подумалось, — какого рожна биться головой в стену, чего уж горевать теперь, пусть будет со своим подручным здесь, пока их не пришибут». Зажмурилась на миг, потом отступила от окна и вяло направилась из кухни в спальню, чтобы одеться. В спальне не увидела Вовика, хотя тот оставался здесь, когда Римма увлекла ее в кухню. Могла бы не обратить на это внимания от мерзкого настроения, но любопытство взяло верх. Машинально заглянула под кровать и внезапно расколола тишину гомерическим, не девичьим нервным хохотом. На что парень сконфузился, понимая всю нелепость своего положения, попытался изобразить на лице некоторое подобие слащавой улыбки, пробубнил:

— Не обращай внимания.

Откинув свисающий край покрывала, Настя резко сбросила с себя хандру, возмущенно фыркнула и устроила ему разнос:

— Пристроился! Нашел место! Моя кровать — не сундук для идиотов! Ты что, на всю ночь здесь примостился? Убирайся из моей спальни! Найди другое место!

— Другого годящегося места в твоей конуре нет! Здесь самое подходящее! — осклабился Вовик, выглядывая из-под кровати и удовлетворенно рассматривая Настю.

— В конуре? — Ее щеки запылали. — Привык, наверно, как пес, под кроватью ночлег устраивать, поэтому все вокруг тебе конурой представляется!

— Ты язык свой прикуси! Я тебе за пса могу экзекуцию устроить! — помрачнел парень.