Тень от загородного дома

Но это не помогло. В такие моменты Дарью невозможно было унять. Она оттолкнула его и по-хозяйски прошлась по квартире. Прихожая ей не понравилась. Показалась тесноватой. Ламинат на полу темный, даже мрачный. Зачем такой цвет вообще применять? Заходишь, как в темный погреб. Хорошо, хоть догадался постелить бежевую дорожку. Правда, тоже не сахар, но все-таки чуть осветляет черноту пола. Стены выкрашены в какой-то серый холодный цвет. Сразу видно: мужик подбирал цвета. Не было женской руки. Нет тепла в красках. Шкаф для одежды громадный, наполовину сузил проход в прихожей. Безвкусица. Дребедень. В комнатах примерно такие же краски, мебель — так себе. Вся как бы ни к селу ни к городу. Гостиная почти пустая, хоть в футбол играй. В общем, мужское холостяцкое жилище. Не была тут ни разу, и хорошо. Если бы не заставила необходимость, то и сегодня не появилась бы здесь. И знать бы никогда не хотела, где живет Ганилевский. Но по необходимости пришлось это сделать. Однако никак не ожидала, что будет оказан такой прием. Особенно в ней заговорило бешенство, когда вошла в спальню и увидала раскиданную постель, на которой, определенно, совсем недавно двое кувыркались:

— Из какой подворотни ты притащил эту шлюху? — Ударила безжалостно, как будто наотмашь. — На моих простынях катался с этой подстилкой!

Валентин опешил. Ему никак не удавалось придумать, как остановить разбушевавшуюся Дарью. Схватить ее и вытолкнуть за дверь не мог, ибо тогда не знал, как потом объясняться с Софьей:

— Что ты несешь? — возмутился не на шутку. — Какие простыни? Я тебя знать не знаю. Пошла вон!

— Софья, он тоже хрюкал тебе на ухо, когда ему было хорошо? — Дарья насмешливо посмотрела на Валентина.

Лицо у Софьи вытянулось. Большие глаза стали, как блюдца, наполняться слезой. Красивые губы задрожали и перекосились. Этот вопрос сказал ей о многом. Она свирепо глянула на Ганилевского. Милое девичье лицо моментально стало диким. Метнулась из спальни через прихожую к входной двери:

— Никогда больше не приближайся ко мне! — крикнула ему и хлопнула дверью.

— Софья! — Валентин кинулся следом за невестой. — Да она же сумасшедшая! — Выскочил на площадку. — Она сумасшедшая! Не верь ей!

Однако Софья была уже далеко внизу.

Согнувшись, Ганилевский резко вернулся в квартиру:

— Зачем ты здесь появилась? — Его взгляд был злым и враждебным, он готов был разорвать Дарью на части.

Стоя в дверях спальни, Дарья тоже смотрела непримиримо, она была как разъяренная волчица:

— Значит, по-твоему, я девка с улицы?

— Ну прости, вырвалось. — Валентин отвернулся, комкая голос, словно проглатывая его. — Ты не понимаешь, что натворила! Кто тебя просил называться моей невестой? Что за блажь такая?

Безразлично пожав плечами, Велинская смотрела, как Валентин не находил себе места, метался по комнате из стороны в сторону. Ее начинало это веселить:

— Тоже вырвалось как-то. Так что мы с тобой квиты! Хотя во всем виноват именно ты! Ведь ты же говорил, что любишь меня. Откуда я могла знать, что у тебя про запас еще невеста имеется? А может, она такая же невеста, как и я?

— Не мели чушь! Невеста настоящая! А тебя я никогда не называл невестой и не обещал на тебе жениться. — Он остановился против нее.

— Этого мне еще не хватало! Твои портки стирать! Успокойся, я не собираюсь за тебя замуж. — Она примирительно погладила ему грудь.

От ее прикосновения Валентин дернулся, но не отодвинулся:

— Что я теперь ей скажу? Что скажу? — В его глазах мучительной тоской повис этот вопрос.

— Помиришься! А нет — так найдешь другую! — Посмотрела насмешливо. — Чай, свет клином на ней не сошелся! — усмехнулась.

Ганилевский тяжко вздохнул, и вслед за этим длинным дрожащим выдохом прозвучал его грустный голос:

— Я люблю ее.

— А меня? — спросила Дарья и слегка прижалась к нему, погладила ладонью щеку и шею Валентина.

Посмотрев на Велинскую спокойно, он провел руками по ее бедрам и стал быстро снимать с нее платье.

— На тех же простынях? — сорвалось у нее с языка.

Нервным движением Ганилевский сбросил простыню с кровати, швырнул Дарью на матрац, скинул с себя халат и навалился сверху. Дарья ощутила жар его тела:

— Тебе со мной не хуже, чем с Софьей? — спросила, слыша его хрюканье.

— Нет, — просипел он.

После того, как Валентин затих, уткнувшись носом в подушку, выдохшийся и потный, Дарья отодвинулась от него, провела острыми ногтями по мужской спине, оставляя красные полосы на коже, сообщила:

— Я приехала к тебе по срочному делу.

— Похоже, мы сейчас уже сделали это дело вдвоем? — не шевелясь, пробубнил Валентин.

Привстав на локоть, ловя утомленный взгляд Валентина на своем теле, Велинская быстро села на кровати, потянулась за одеждой и поторопила Ганилевского: