Тень от загородного дома

— Что там делать? — уставился на него Корозов, медленно отходя от своей сосредоточенности. — Дригорович уже спит.

Но, видимо, у Акламина уже созрел свой план — он, не слушая Глеба, решительно направился в сторону больницы. Оперативники торкнулись за ним следом. Глеб рукой придержал Аристарха:

— Ты подозреваешь, что с нею тоже что-то случилось? — В своих шести пунктах такого варианта он не рассматривал, в них рефреном билась мысль о неизвестных ему людях, похитивших Ольгу. Он даже не склонялся к тому, что подобное может коснуться и Риммы. И вдруг решимость Аристарха. Это сразу озадачило Глеба и поставило в тупик. Он тягуче протянул: — Думаешь, надо проверить? — Не двигаясь с места, внезапно зацепился за новое предположение. — А может, черт побери, пока я тут ждал тебя, может, заодно с Риммой расправились? Но тогда что получается? Получается, что я привел бандитов к Дригорович? Они же определенно следили за мной. Но в таком случае непонятно, зачем надо было похищать Ольгу! Нет. Это какая-то ерунда. Тут ничего не вяжется. Но проверить надо, ты прав.

— Пока у меня нет никаких версий, — ответил Акламин. — Но проверить я должен. — Отвел руку Глеба и опять двинулся вперед, произнеся вдогонку своим словам: — Не люблю гадать, это занятие для людей с расстроенной психикой. Ты идешь со мной?

— Странный вопрос. А как же? Конечно иду, — качнулся в том же направлении Корозов и зашагал за ним.

Оперативники заспешили следом. Все подошли к входной двери в приемный покой. Она оказалась запертой изнутри. Постучали. Никто не ответил. Подождали и постучали громче. Кулаками. Глеб нахмурился:

— Что за чертовщина, даже света нет в приемном покое! — показал на окно. — В этом окне горел свет, а внутри сидела медсестра.

Оперативники подошли к окну. Один из них привстал на цыпочки, присмотрелся и толкнул створки. Они раскрылись.

— А шкатулка открывалась просто, — пошутил опер.

— Посвети фонариком, — посоветовал Аристарх.

Тот достал из кармана фонарик и провел лучом света по стене и по подоконнику:

— Да тут, похоже, кто-то до нас уже попользовался окном. Вылезал или залезал в него, — доложил Акламину, который, подойдя, также заметил следы. — Можно было бы и нам через окно забраться внутрь, да черт его знает, что там внутри творится! Все может быть. Боюсь затоптать следы.

Вместе со вторым оперативником Аристарх приподнял опера с фонариком выше, и тот посветил внутрь приемного покоя, сообщив:

— Вижу, на кушетке, у боковой стены лежит медсестра, на спине, в белом халате. И что-то мне не нравится, как она лежит. Совсем не нравится, Аристарх! — Он громко постучал по стеклу. — Эй, подруга! Подъем! Хватит спать! — Глянул на Акламина. — Даже не шелохнется. Может, пьяная? А может… — Он не договорил.

Его опустили на землю. Выключив фонарик, опер озабоченно покрутил головой:

— Там что-то не то. Крови я не видел, но что-то не то. Ну что, полезем в окно? — обратил вопрос к Аристарху.

— Оставим окно для криминалистов. Займитесь дверью, — застопорил его порыв Акламин.

Дверь была со стеклянными вставками. Опер разбил стекло и дотянулся рукой до замка, но ключа в замке не оказалось, тогда он ударил по ней плечом с намерением выбить замок. На помощь бросился второй опер. Дверь охнула. Ударили сильнее. Язык замка изогнулся, дверное полотно треснуло, и полетели щепки. Дверь распахнулась. Оперативники ввалились внутрь. Включили свет. Кинулись к медсестре. И, ошеломленные, переглянулись. Медсестра мирно посапывала.

— Жива-здорова, — сказал опер, обернувшись и подслеповато прищуриваясь. — Как будто спит.

— Спит? — переспросил Глеб. — Будите!

Ее стали усердно трясти, пытаясь разбудить. Но она не реагировала. Тело безвольно колыхалось от тряски, глаза не открывались, на голос опера не отвечала.

— Запаха алкоголя нет. Похоже, под наркотой или наркозом, — сказал все тот же опер, оторвавшись от нее.

— Или под гипнозом! — сорвалось с языка Корозова, стоявшего рядом с Аристархом.

Это прибавление заставило оперов почесать затылки, а Акла-мина вскинуться, серьезное неулыбчивое лицо на мгновение оцепенело, и он тут же резко скомандовал:

— Оставьте ее! Все наверх! В хирургию!

Опередив Аристарха, Корозов толкнул дверь из приемного покоя в коридор больницы и переступил порог. Когда поднялись в хирургическое отделение, коридор встретил их полной темнотой. И это удивило Глеба.

— Черт! Что тут у них творится? Почему темно? — пробормотал он негромко.

Оперативник достал свой фонарик, высветил на стене выключатель и щелкнул им. Тускло загорелась одна лампочка над входом в отделение, освещая небольшое пространство коридора.

— Что за ерунда! Выключатель для одной лампочки! — буркнул себе под нос.

— Свети фонарем! — сказал Глеб оперативнику и показал направление, куда надо светить.

Все двинулись влево по коридору к палате, где лежала Римма. Луч фонарика, раздвигая темноту, метался по белому потолку со светильниками, чистой плитке пола и по белым с темными плинтусами и разными медицинскими плакатами стенам. Медленно и бесшумно ступая по длинному коридору, Корозов предупредил опера: