Читаем Тень отражения полностью

Тень отражения

Погружение в непрожито-забытую жизнь. Безумный фантасмагорически-ностальгирующий декаданс.Несуществующий роман: «…давай прошвырнёмся туда, чего нет и быть не может.

Дмитрий Душинский , Наташа Корнеева

Проза / Современная проза18+

Тень отражения


Наташа Корнеева

Дмитрий Душинский


ISBN 978-5-0055-8858-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Погружение в непрожито-забытую жизнь. Безумный фантасмагорически-ностальгирующий декаданс

Погожий день или, скорее, вечер, ближе к закату. Сквозь открытые створки окна ветерок лениво играет с занавеской. Невесомая ткань, колышется, отражаясь сначала в одном стекле, затем – во втором.

И ничего в этом нет особенного…

Но вот ветер резко дёргает занавеску, облака закрывают солнце, и ты замечаешь отражение в первом стекле, а на втором, словно периферийным зрением, успеваешь ухватить что-то неясное, зыбкое, буквально на миг, на мгновение, и понимаешь – ты видел тень отражения.


Полюби меня просто так,

На одно неприкосновение,

На четыре четвёртых такт

Небольшого произведения.


На одну, лишь одну мечту.

Я не стану ничьей тенью,

Вот прошу – ничего не жду,

Полюби на одно невезение.


Чтобы были глаза честны,

И не скованные движения,

И неважно – другой – ты,

Не меня, так моё отражение.


Ничего я тебе не дам,

Ничего не возьму взамен я,

Полюби на один обман,

На одно моё невдохновение.


Полюби меня со стороны,

На улыбку, на ветер, поверю я,

Нет тебя – это блик пустоты.

Никого. Ничего. Безвременье.

глава 1

Свист чайника, первая сигарета натощак. Копание в телефоне, сопровождающее утренний хаос мыслей. Калейдоскоп фрагментов дней, обрывков образов, каких-то воспоминаний, новостных лент. Кроссовки, щелчок двери и привычная колея маршрута от дома до работы. Часть пути на трамвае, часть – пешком. Наушники глушат городской шум, от нечего делать можно рассматривать окружающий пейзаж и прохожих, в надежде увидеть что-либо интересное.

В принципе, с определённого момента, я полюбил эту монотонную жизнь захолустного городка. Размеренный быт, одинаково безликие дни, иногда казалось, что и сам постепенно обезличиваешься и растворяешься.

Двигаясь каждодневным маршрутом на работу, не несущую никакого смысла, отмерял шаги под композиции, звучащие, казалось, уже в мозгу, а не в наушниках. Трамвайная остановка в такую рань практически пустовала, три уже давно примелькавшихся изученных персонажа не в счёт. Два с половиной трэка спустя, грохот и скрип возвестил о прибытии адской колесницы. Заедающие двери впустили, гнусавый голос искажался динамиками, становясь ещё более мерзким. Объявив следующую остановку и табу на перевозку оружия, динамики забулькали и захлебнулись. «Вожатый трамвая утонул на рабочем месте» – возник в голове новостной заголовок. Стоя в передней части обшарпанного вагона, бросил взгляд на пассажиров. Человек двенадцать от силы. Несмотря на все потуги, такие же внутренне ободранные, как и вагон, как, впрочем, и я.

Очередная остановка заставляет заранее морщиться, ибо лязг и скрип тормозящего вагона с утра просто разрывает мозг. Восемь. Восемь погружений циркулярной пилы в голову каждое утро, и даже наушники не спасают. Наверное, это что-то, как теперь говорят, кармическое. Люди постепенно наполняют вагон, и к просачивающимся звукам прибавляется тот самый гомон, присущий общественному транспорту. Перед кольцом Промзоны выхожу, оставляя выцветшее брюхо металлического монстра набившим его обитателям. До работы примерно с десяток трэков неспешного шага по футуристическому пейзажу. Полупустые офисные здания, цеха, осыпающиеся заводские корпуса, забегаловки и автосервисы. Если б встретить парочку ниггеров, то вполне сошло бы за заброшенный Детройт.

Нелепый лоск здесь сосуществует с крайними формами нищеты и запущенности, на этом контрасте общий фон выглядит ещё более абсурдно.

Ноги сами несут по маршруту, огибая колдобины. Асфальт тротуара местами разбит окончательно, местами абсолютно свеж. Перед некоторыми зданиями его сменяет брусчатка, вдоль заборов он часто переходит в натоптанную тропу. Иду, стараясь вглядываться в лица, в происходящее вокруг, нахожу в этом признаки жизни. Разглядываю здания, в этом есть какая-то цепь времён. В голове возникают дурацкие вопросы об истории и судьбах. Ловлю себя на мысли, что это развлечение настолько же бессмысленно, как и всё, чем я занимаюсь. Но есть маршрут, есть работа и есть нехитрый способ отвлечься, коротая дорогу.

Прохожих не так уж и много, гораздо больше громыхающих грузовиков, вздымающих клубы едкой пыли. Поэтому встречные прохожие представляют большой интерес. Да, именно так: прохожие и здания.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза