Тень Отца

— Как мы убежим? Они на конях.

— Все равно попытаемся… Ты сам говорил, что надо сделать все, что от нас зависит, и тогда Он возьмет инициативу в Свои руки…

Они встали, посадили Иисуса на осла. Мириам с Иосифом шли по обе стороны, придерживая Его руками. Им необходимо было это прикосновение. Они старались идти быстро, но в действительности двигались медленно. Уставший осел едва волочил отяжелевшие ноги. Они тоже были измучены. Мокрые одежды обременяли их. С израненных плеч стекала кровь, и над ними жужжали кусавшиеся мухи.

Обернувшись, Иосиф увидел, что преследователи уже находятся на этом берегу. Солдаты указывали пальцами в их сторону. Они и сейчас не спешили, а спокойно ехали за ними. Но каждый шаг коней приближал их к беглецам. Наконец, всадники поравнялись с ними, один из них преградил им дорогу.

— Остановитесь! — приказал он решительно.

Они остановились и прижались друг к другу, Иисус был посередине. Только Каду выскочил и стал сердито лаять на солдат. Один из них вскинул копье. Мириам вскрикнула, но было поздно. Удар был нанесен. Пригвожденный к земле пес извивался и скулил, но недолго. Мириам еще раз с болью вскрикнула, а Иисус прошептал: «Каду». Ноги пса выпрямились, глаза закатились, и тело неподвижно замерло.

Один из солдат, по–видимому, был десятником. Двое других исполняли его приказы. Он подозвал к себе грозным жестом Иосифа и, вынув меч, приставил острие к его груди.

— Кто ты? — спросил он.

— Путник…

Солдат загоготал; прикосновением меча он заставил Иосифа поднять выше голову.

— Тебя зовут Иосиф и ты из Вифлеема? Это твои жена и ребенок? Отвечай!

Иосиф пересилил себя; он не стал ничего отрицать, хотя страх подсказывал ему слова отрицания.

— Да. Ты все правильно сказал.

Тот вновь рассмеялся:

— И ты думал, что тебе удастся убежать, да?

Иосифу уже не нужно было что-либо говорить. Все и так было ясно. Он сказал:

— Убейте меня, а их отпустите… Я старший в роде Давида… Если кто-то должен погибнуть, пусть это буду я.

— И тебя убьем, и их, — сказал десятник. — Это своего сына ты хотел сделать царем? — Не дожидаясь ответа, он неожиданно хлестнул коня, и тот повалил Иосифа. Десятник подъехал к Мириам, которая схватила Иисуса и прижала Его к груди. Солдат крикнул:

— Дай сюда ребенка!

Она потрясла головой:

— Нет!

Неожиданно заговорил Иисус. В его голосе не было страха, в нем звучал гнев:

— Не кричи на маму! Нельзя!

Десятник разразился смехом:

— Вы слышали, что Он сказал? Он уже сейчас считает Себя царем! Скажи, — десятник обратился к ребенку, — Ты царь?

— Да, Я Царь, — ответил мальчик.

— А где Твое царство?

Иисус поднял руку вверх и очертил ею круг.

— Это все Твое? — засмеялся десятник. — И мы тоже?

— Всё! — убежденно сказал Иисус.

Десятник перестал смеяться. На его жестоком лице появилось странное выражение ненависти, смешанной со страхом. Он жестом подозвал к себе одного из своих подчиненных и, указывая на ребенка, отдал приказ:

— Убей Его!

Но солдат строптиво пожал плечами:

— Сам Его убивай. Я не нанимался убивать детей.

— Ты знаешь, что есть такой приказ. И я приказываю тебе! — крикнул десятник.

Однако тот не испугался:

— Не будь глупцом! Отдавший этот приказ, наверняка уже сам умер. Ты видел, в каком состоянии он был, когда его вывозили.

— Его преемник будет убивать так же.

— Это его дело. Я же этого ребенка убивать не стану. Сам Его убей.

— Ты не хочешь награды?

Вдруг раздался голос третьего солдата. Пока эти двое спорили между собой, он перетряс поклажу на осле.

— У них с собой ничего нет: ни еды, ни воды… Зато я нашел вот что! — он торжественно поднял вверх золотую цепь, подаренную Бальтазаром.

Глаза двух других загорелись. Десятник выхватил у солдата цепь. Он внимательно присмотрелся и воскликнул:

— Золото!

— Золото… — подтвердили другие.

— Это, должно быть, очень ценная вещь…

— Наверняка, больше, чем награда, которую обещали.

— Можно получить и то, и это.

— Глупец. Они наверняка знают об этом золоте и спросят о нем.

— А мы скажем, что ничего у них не нашли.

— Но потом кто-нибудь проболтается, и все мы поплатимся за это головой.

— Лучше взять золото, а на них махнуть рукой.

— И так сдохнут в пустыне — без пищи, без воды…

— Никто не знает, что мы их нашли…

— А золото мы поделим. Неизвестно, как долго еще продлится наша служба.

— Только мы должны его поделить справедливо!

— Только так. А то ты любишь брать себе б°льшую часть.

— Я десятник!

— К золоту это отношения не имеет. Давайте посчитаем звенья, и все пусть получат поровну.

— Лучше сделаем это сразу…

— Ладно, тогда давайте делиться, а эти пусть идут прочь.

Пока солдаты разговаривали, Иосиф подошел к Мириам и взял у нее Иисуса. Они вновь стояли рядом — измученные, слабые, едва державшиеся на ногах. Они не слышали, о чем говорили солдаты. Десятник подъехал к ним. Иосиф вновь отдал мальчика матери, а сам выступил вперед:

— Если хочешь кого-то убить, убей меня!

— Глупец! — бросил десятник. — Слушай! Я дарю вам жизнь и вас отпускаю. Но помни: мы вас не видели и не встречали… И не смей возвращаться сюда! Понял? Если вернетесь, то всех вас убьют. А теперь убирайтесь!