Тень Победы

Вспомним, как после войны Жуков объяснял свои слезы при отъезде из Москвы в Киев. Еще раз повторю его слова: «С ощущением надвигающейся трагедии я смотрел на беззаботно провожающих меня родных и товарищей, на Москву, на радостные лица москвичей и думал: что же будет с нами? Многие это не понимали…» Итак, они, глупенькие, за год до войны не чувствовали ее приближения и ничего не понимали, а гениальный Жуков все предвидел и все понимал. И вот ему, всевидящему, выпала уникальная возможность за полгода до войны высказать то, что наболело, прямо в лицо Сталину в присутствии всего состава Политбюро и высшего командного состава Красной Армии. Вот тут бы Жукову и рассказать Сталину, Молотову, Кагановичу, Маленкову и другим, какая надвигается трагедия! Но о своем предчувствии надвигающейся беды Жуков поведал доверчивым слушателям только после войны, а тогда, перед войной, со Сталиным, членами Политбюро и всем высшим руководящим составом Красной Армии своими тревожными предчувствиями Жуков почему-то делиться не стал.

А ведь не могла подготовка того доклада быть трудной задачей. Не надо мудрствовать. Не надо теории, не надо заумных рас-суждений. Если ты знаешь, что война неотвратимо надвигается, если знаешь, что готовность к войне не соответствует современным требованиям, выскажи это. О чем думаешь, о чем плачешь, о том и скажи. Ну хоть заплачь перед Сталиным, в конце концов, как плакал на вокзале 8 июня 1940 года!

И не могла под готовка того доклада занять много времени. В августе 1939 года Жуков провел блистательную операцию по окружению и разгрому 6-й японской армии в монгольских степях. Это был первый в XX веке блестящий пример настоящего блицкрига. Немецкое вторжение в Польшу произошло позже — в сентябре. Да, немецкий блицкриг в Польше был шире по размаху. Однако советский блицкриг в Монголии было гораздо труднее организовать. В Европе был хотя и напряженный, но мир. Внезапный удар в мирное время подготовить проще. А в Монголии уже шла война. Достичь внезапности в ходе войны труднее — противник начеку. Кроме того, германская армия в войне против Польши использовала свои стационарные аэродромы, базы снабжения, командные пункты, узлы связи, госпиталя, ремонтные заводы и базы, а в Монголии не было ни железных, ни каких-либо других дорог, ни лесов, ни аэродромов, ни телефонных линий, ни телеграфных. Каждое бревно для строительства блиндажа, каждый телеграфный столб, каждое полено для солдатской кухни приходилось везти за сотни километров. Оружие, боеприпасы, горюче-смазочные материалы приходилось доставлять по бездорожью иногда за тысячи километров. Японская армия была тогда одной из сильнейших в мире. По уровню стойкости, дисциплины, отваги в бою и готовности к самопожертвованию японская армия не знала себе равных. И вот против этой армии была проведена молниеносная сокрушительная операция, в результате которой японские войска потерпели поражение, равного которому не было во всей предыдущей истории страны восходящего солнца.

Во второй половине 1940 года из всех высших командиров Красной Армии один только Жуков имел опыт проведения внезапной, молниеносной наступательной операции с участием десятков тысяч солдат, сотен танков, самолетов и орудий. Вот он и должен был передать свой опыт остальным командирам, которые такого опыта не имели. И не нужна была Жукову помощь какого-то полковника Баграмяна. Надо было просто и ясно рассказать: я готовил операцию так и так, а проводил ее вот эдак. Понятно, что будущие операции Красной Армии по захвату Европы будут отличаться от операций в пустынных степях. Жукову следовало показать разницу между операциями в Центральной Азии и грядущими операциями в Центральной Европе. Вот и все.

Представим, что Жуков сам готовил операцию по разгрому 6-й японской армии на Халхин-Голе. В этом случае ему не надо было прилагать никаких умственных усилий для подготовки доклада, ведь он уже давно все продумал еще там, в степях Монголии. Оставалось только продиктовать машинистке свои воспоминания и размышления.