Тень последней луны

— Я давал тебе шанс, — обращаясь к мёртвому, сказал он и только тогда поднял взгляд. Дочь вежливо хлопала вместе со всеми.

Сбоку подскочил адъютант, подал платок, вытереть лицо и кувшин с водой. король шумно напился.

— Вода! Где вода?! — раздался крик с края трибун.

Сперва он не понял, о чём идёт речь. Вода? Вот же она. Мысленно он всё ещё дрался, по привычке выискивая свои ошибки, а также анализируя ошибки Шепана. Всё ещё думая, как на месте Шепана дрался бы он, король повернулся к морю и увидел, что моря больше нет.

Вдаль, сколько видел глаз, простиралось песчаное, грязное дно, с кучами водорослей и тины. Все корабли, покренившись бортами и мачтами, лежали на этой странной, непривычной для них суше. А над всем этим опускалась, ползла по небу, загораживая солнце, давящая, сумрачная тень.

Наползла, неотвратимая, как рок. И посреди дня вдруг наступила ночь.

Глава 21. Луна

За какие такие грехи задаваться вопросом

зачем, и зачем, и зачем, и зачем, и зачем..…

Янка

Где-то завизжал бабий тонкий голос, ещё один, и на тёмной площади началась свалка. С грохотом падали скамьи — все вскочили одновременно. По ристалищу хаотично заметались люди, кто-то падал, другой валился сверху, на короля налетел адъютант, Скер поймал его и сжал плечо.

— Найди мою дочь!

Но тот смотрел пустыми глазами и Скер оттолкнул его. Поднялся гам: кто-то громко молился, другие звали потерянных в суматохе родных.

— Ваше величество! — ему в руку вцепился мальчик. — Что это?

Скер поискал глазами Леяру, нашёл, перепуганную, но по-прежнему владеющую собой.

Он никогда не видел ничего подобного тому, что закрывало небо до самого горизонта. Огромная, бугристая и чёрная твердь простиралась теперь над головами, заслоняя свет Всеотца Дня. Третья Луна. Если бы головная боль прошла и адский стук молотков в его черепе прекратился, пришла бы ясность и внутренняя тишина. Тогда бы он осмыслил, что звери не лгали. Он уничтожил мир. Что ж, это стоит увидеть!

— Зажгите фонари! — приказал он, схватив за шиворот дрожащего прислужника и встряхивая. — Зажгите все лампы!

При виде своего владыки тот будто очнулся, в полных животного ужаса глазах отразилось понимание — привык слушаться, повиновение вошло в привычку, ставшую второй натурой. Постепенно там и сям вспыхнули масляные лампы, которыми король оснастил пристань, на ристалище зажглись факелы.

Он махнул своей страже, тем из них, кто оставался, чтоб держались рядом. А сам стоял и смотрел на мечущихся в панике людей и думал о том, что он, всё-таки, убил их, в то время как собирался сделать хозяевами мира. «Так вершатся пророчества и разбиваются мечты» — с ухмылкой подумал король. Он никогда не знал поражений, слишком привык всего добиваться упорством, а чего не знал — тому учился, чтобы снова победить. Осталось освоить последний, самый сложный урок — научиться мириться с поражением.

Стража канула в небытие, быть может, сбежала в панике, потому что вокруг чёрте-что творилось. Скер оглянулся, где дочь. Яркое пятно — белое с розовым платье, склонилось над чем-то на опустевшем ристалище. Ах да, он только что убил её любовника. Смотрел, как она накрывает его лицо своей шляпкой. Какая чушь, все там будем.

Она приблизилась, бледная, с каким-то остервенением свивая и развивая ленту. Скверный праздник у девочки вышел, жаль.

— Я не сержусь, за Шепана не сержусь, — сказала она, попеременно глядя то на него, то на Леяру, на секунду её взгляд коснулся и мальчика, но тут же отдёрнулся, — Для него всё кончилось в бою и быстро, я бы тоже так хотела.

В её словах была правда, а в испуганном и бледном лице — сходство с матерью.

— Что сейчас будет? — тихо спросил король, повысить голос ещё раз было бы невыносимо.

— Что бывает, когда вода уходит до самого горизонта? — Вместо прямого ответа на вопрос дочь пожала плечами.

Скер поморщился. Чёртова головная боль не давала думать. Он уже ничего не желал — лишь бы шум кончился. А эта чёртова девка даже сейчас мотала жилы — не могла нормально ответить. Ему захотелось взять её за причёску и один раз тряхнуть.

Разом, в один миг, завыли все городские собаки. С пронзительными криками сорвались в тёмное небо и унеслись прочь птицы, — король проводил их взглядом.

— Если бы я знал, я не стал бы спрашивать, — поражаясь своему самообладанию, терпеливо пояснил он. — На моей памяти такого не было и в книгах не написано. Луна пришла, вода ушла, что дальше?

— А дальше вся вода, которая ушла, вернётся огромной ударной волной, всё сметающей на своём пути. Это называется цунами.

Скер прищурился в попытке представить, о чём она говорит, но ничего не вышло. И вдруг он понял, что дикая головная боль и нервный приступ, и весь его тяжёлый дискомфорт — всё это — предчувствие грядущей катастрофы. Стихии посылали знак, а он не мог понять.

— Насколько велика будет волна?

— Не знаю, — дочь покачала головой, — не могу представить.

— Все идём наверх, — приказал король, трогаясь с места, — во дворец. Он на холме.