Тень последней луны

Он поднялся во весь свой огромный рост, окровавленный, как дьявол, надел железный шлем и заправил секиру за пояс.

— Ты чудовище, Скер! — навзрыд кричала жрица, заливаясь слезами, — Ты проклятый стихиями монстр! Недаром вся твоя семья мертва!!!

— Ну, чего орёшь, га? — с ухмылкой спросил владыка Теталл и лизнул её в шею. — Сынку-то жизнь оставить хочешь? А ну-ка удиви меня чем-нибудь… Западноостровским…

Он швырнул женщину на пол пещеры, рядом с изрубленным на куски дельфином, и начал раздеваться. Скер отвернулся от них и пошёл обратным путём. Его дело было сделано. Сперва в пустой, больше никому не нужный храм, затем наверх, в покои хозяйки, и в зал.

Гвардейцы при виде короля вытянулись по стойке. Тут уже ждали Скера его капитаны, все низко поклонились. Они были слишком дисциплинированы, чтобы выразить удивление его кошмарным видом.

Советник владычицы, стоявший с пергаментом и перьями, готовый заключить любой договор, когда беседа руководства окончится, и наследник острова, со связанными за спиной руками, с ужасом уставились на покрытые алой кровью доспехи и секиру короля, лицо и бороду в потёках, лаково-красные руки.

— Надо было лучше целиться, мальчик, — сказал наследнику Скер и указал пальцем на щель между пластинами. — Вот сюда, видишь? А ещё лучше — в шею, прямо под бородой, — он задрал подбородок, демонстрируя могучую шею, — Трейнтинский доспех не закрывает выше груди. Если бы ты был моим сыном, я бы научил тебя меткости. Но ты — не мой сын. За то, что плохо стреляешь, каждый третий из твоих людей будет повешен.

Наследник не произнёс не слова, будто онемел или разучился понимать человеческую речь. Только смотрел широко распахнутыми глазами.

— Твоя мать купила твою жизнь ценой жизни зверя рода, — продолжил король. — Пусть наблюдает за казнью, затем отпустите его.

Наследник по-прежнему молчал, наверное, думал, что видит страшный сон, но советник владычицы задушено всхрапнул и выронил из рук чернильницу — этому дошло. Скер мельком глянул на чернильное пятно в виде болотной птицы, растёкшееся по полу, и повернулся к советнику:

— Велите нагреть и принести мне воды и найдите моего адъютанта. Мне нужен чистый шейный платок, рубашка, белое вино.

Спустя час он сидел на диване, в подушках, в нарядном гостевом зале, опустив бритую голову, будто тяжёлые мысли тянули её к полу, лишь иногда поднимал, чтоб хлебнуть вина из кубка. На столе стояло блюдо с куском сырого мяса, ещё недавно бывшего живым магическим зверем, малым творителем.

Рядом, у его ног бренчал на адырне местный музыкант, он до смерти боялся короля, его голос дрожал и срывался. Музыкант не знал, о чём петь грозному владыке: о победах Западного Синка петь было глупо после разгромного поражения. О священном звере рода — ещё глупее, учитывая то, что Скер попросту убил его. Весёлую песенку, как для пира? Ему?! Но перепуганный советник приказал петь новому хозяину, и он пел единственное, что пришло ему в голову — длинную и грустную песню о том, как мужчина уходит на войну, а женщина обещает ждать его и растить сыновей, высматривать каждое утро паруса его корабля, и молиться стихиям, чтобы он вернулся живым, и чтить его паять, если придёт весть о его смерти. Он играл и пытался заглушить стук топоров на площади — это солдаты строили виселицы. В дверь небрежно стукнули, музыкант подпрыгнул и сбился, умолк. Мурлыкая кабацкую песенку, зашёл владыка Теталл.

— Ваше величество, поедем, что ли, смотреть рудники с копальней? — весело поклонившись, спросил он. — Что там нам с тобой досталось…

— Езжай сам, — поморщился король, — Потом доложишь.

— Как скажешь, — пожал плечами Теталл.

Он уже почти вышел, но в дверях оглянулся и, показывая руку, добавил с улыбкой:

— Натуральная рыжая! Яркая, как белку на ©й натягиваешь! Укусила!

— Езжай, — отмахнулся король. — Да скажи, чтоб мне лампу принесли. И не беспокоили.

Союзник ушёл. Король с минуту смотрел на музыканта.

— Ты знаешь, что меня никто не ждёт с моей войны? — спросил он.

Музыканту стало дурно, он не подумал, что король не так давно овдовел. Скер прищурился, будто хотел ещё что-то сказать, затем передумал и отпустил певца взмахом руки. Тот опрометью бросился прочь. Король остался один. Так и сидел под весёлый перестук топоров под окном.

В одиночестве ему не было ни скучно, ни тоскливо. В последнее время ему только в одиночестве терпимо и было. Скер не чувствовал особой радости от того, что сегодня на шаг приблизился к своей цели. Зато он истово верил в то, что поступает как должно. Когда ты веришь — ты живёшь.

***

Вечерело. В комнате сгущались тени, выползали из углов на мягких лапах, обступали короля, сидящего в глубине комнаты в тусклом свете масляной лампы. Из самого тёмного, самого ночного угла выскользнула юркая тень, без страха приблизилась и лизнула огромную руку. Король будто очнулся.

— Наконец-то! — сказал он и потрепал по голове рыжего лиса. — Я уже думал, ты сгинул на своих дорогах ночи.