Тень последней луны

— Детка, ты, конечно, сладко поёшь, но лучше песчарка в руках, чем целый кит, в мо… Б@!!!

Брошенный без оборота снизу нож воткнулся в среднюю часть его плеча. То, что никак не получалось с топориком Фипа на заднем дворе, с ножом и от страха получилось вполне. Опоссум вывалился из руки и молнией метнулся в одну сторону, а Веля — в другую, но тут же полетела на сырой и грязный пол, потому что получила ногой по ногам.

— Ваше высочество, — сквозь стиснутые зубы преувеличенно-вежливо сказал нависший над нею Шепан, он уже вынул нож из плеча и куда-то спрятал, зажимая кровоточащую дыру. — Ты же полностью его дочка, кто бы сомневался! Я ничего в тебе от матери не вижу. Вставай, тупая сука, идём к папаше, со зверем или без.

Он снял с шеи платок и грубыми торопливыми движениями перевязал плечо. Его лицо кривилось от боли и гнева. Кажется, он был взбешён до крайности. Это и понятно, не только Велина цель безнадёжно отдалилась. Однако, её драгоценный милый Пол спасён — кое-что у неё получилось. Мысли в голове скакали, будто стёклышки, словно кто-то тряс разбитый калейдоскоп. Нужно было что-то делать с возникшей ситуацией. И срочно. Хотя бы перейти на «ты». Веля поднялась на ноги, отряхнула ладошки.

— Извини, я не могла по-другому, — мягко сказала она, подходя к нему, прижалась всем телом, встала на цыпочки и чмокнула в губы.

Этот человек нёс угрозу и у него был алгоритм, согласно которого он собирался действовать. Алгоритм следовало разбить.

Шепан опешил, но не оттолкнул её и не изругал. Тогда Веля через голову сняла свитер и бросила под ноги. Она обняла его снова, взяла обеими руками за лицо и поцеловала по-настоящему, глубоко засовывая в рот язык. Он еле ощутимо вздрогнул и ответил. И обнял её здоровой рукой.

— Ты мне всегда нравился, — шепнула она в приоткрытые губы Шепану и ещё раз его поцеловала, руками оглаживая колючий подбородок, шею и грудь.

Лгать легко, особенно, когда ты хочешь, чтоб тебе поверили. И если человек, которому ты лжёшь, хочет верить. Этот, кажется, хотел, он обнял её крепче и положил руку на грудь. А у Вели был ещё один нож. Она опустила левую руку вниз, дёрнула запястьем — таранька прыгнула в ладонь.

— Да что ты говоришь! — со злостью сказал Шепан, его рука стиснула запястье с такой силой, что пальцы разжались и нож выпал. — А я и не заметил!

Он сгрёб её в охапку и так сдавил, что из горла у Вели вырвался то ли всхлип, то ли свист, а потом нажал на плечи, заставляя опуститься на колени.

— Давай, высочество, становись на четыре точки. Считай, ты меня уговорила.

И стал расстёгиваться.

Каменная крошка впивалась в ладони и колени с каждым толчком всё больнее. С такой силой она себя ещё не презирала. Чувство было новым и ярким. И так как Шепана, она ещё никого в своей жизни не ненавидела, разве что отца. Про отца она и стала думать, пока Шепан с вдохновением вколачивался в неё, сжимая руками бёдра. Она думала про второе правило: «я делаю, что должен, и ты делай, что должна», она представляла себе отцовское выражение лица, если бы он сейчас видел, как её трахает его товарищ и, по факту, слуга. О-о-о-о, как бы отец был оскорблён! И зло улыбалась. Но этого было мало, следовало качественно отыграть то животное, в которое она превратилась, и она приговаривала:

— Давай! Глубже! Засади. Сильнее!

И сама подавалась навстречу со стиснутыми в оскале зубами. Что-то в этом всём было такое, что и в самом деле заводило. Адреналин? Впрочем, голова работала.

— В меня не кончай…

Огонь догорел. Из липкой тьмы старой каменоломни, окружавшей её снаружи, выползла другая, внутренняя тьма, с одним единственным квантом света — малой жертвой ради большой цели. Ну что же, она ведь хотела стать такой, как король, и кое в чём стала! Она расхохоталась и неожиданно почувствовала, как в животе поднимается терпкая горячая волна и растекается по ногам.

На минуту она задохнулась. Её затопило этой волной.

***

— Что ты там ищешь? Твои ножи у меня.

— Здесь должна быть лампа, может, осталось немного керосину. Хотя, вряд ли, думаю, он весь выгорел.

Раздался металлический лязг — Шепан зачиркал кресалом по огниву. Высеклось несколько искр, одна из которых и подожгла сухую тряпицу в его руке.

— У меня есть факел, — мрачно сказал он, отошёл куда-то в сторону, пока Веля ползала по полу в поисках лампы, а вернулся уже с горящим факелом и стоял над ней, пока она отряхивала от налипшего мусора найденную лампу, конечно же, пустую, но, вполне пригодную как ёмкость.

— А сейчас что ты делаешь? — спросил устало.

Веля руками собирала пепел в лампу, стараясь не поднимать лица. Она не представляла, как смотреть на этого человека. Больше всего она хотела никогда в жизни больше его не видеть, но пока что так не получалось, значит, нужно было лгать дальше.

— Мне обязательно нужен этот пепел, — пояснила Веля, стараясь, чтобы голос не дрожал и звучал нормально. — Так что тебе обещал отец?

— Остров, — мрачно выплюнул Шепан. — Вон, левее, ещё горсть лежит. Какого дьявола я на тебя повёлся как сопляк?! Я не представляю, что теперь будет.