Тень. Позволь тебя любить (СИ)

Дарк взял в руку твёрдый сосок и сильно сжал его между пальцев, второй рукой он крепко схватил ягодицу, сильнее прижимая к паху и резче ускоряя темп.

В висках стучало всё сильнее, и он резко скинул с себя Принс, хватая её за голову и подводя к члену. Панни сразу же впустила твёрдый пульсирующий член к себе рот.

Хорошая девочка.

Милтон испустил глубокий вздох, кончая ей прямо в рот. Панни попыталась высвободится, но он удерживал её за голову, совершая заключительные толчки. Ну уж нет, Принс, будешь терпеть до последней капли!

Откинувшись на подушки, Дарк пытался справиться с дыханием. Трахал он Панни, но представлял на её месте другую. Он почти не смотрел на неё, рисуя в воображении совершенно иной образ.

В этот раз секс доставил ему намного больше удовольствия, чем все предыдущие разы вместе взятые. Панни быстро собрала свои вещи и прошмыгнула в ванную комнату. Она знала, что он не любит прелюдий после полового акта.

Идеальное завершение, это когда он слышал её удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери за собой.

Милтон провел рукой по влажному от пота лбу и закинул руки за голову. Сердечный ритм понемногу приходил в норму, а сладостная эйфория покидала тело.

Это всё равно не то, чего хотелось. Было не так просто визуализировать в воображении образ Рейн.

Они с Панни слишком разные.

У Принс короткие чёрные волосы, огромные сиськи и упругая накаченная задница. Да и стонала она своим писклявым голосом, мешая сосредоточиться.

А Рейн — так вообще являлась загадкой. Она носила все года до одурения длинные и закрытые вещи. Дарк лишь видел, как постепенно превращается в красивую девушку маленькая замухрышка, каковой она и являлась. Дарк мог видеть только её лицо... в отличие, скорее всего, от её рыжего дружка Ричарда.

Не так-то просто было представлять Рейн на месте Панни.

Но всё же ему в какой-то момент удалось нарисовать её образ и процесс пошел намного ярче, отчего Панни начинала визжать ещё громче. В этот раз Убийца ушла от Милтона до крайности довольная собой, записав в свои заслуги его повышенное внимание и почувствовав сильную возбуждённость в движениях Дарка.

Тяжело было себе признаться, что он хотел Рейн. Но глупо было продолжать сопротивляться перед самим собой. Это окружающим он мог сказать, что угодно. Но себе врать ни к чему.

В этом нет никакого смысла.

Он пытался выкинуть её из головы, но они находились в одном замке, у них была совместная задача и не видеть её он не мог. А когда он её видел, в груди начинало шевелиться что-то большое и сподвигало крутиться множество маленьких шестерёнок, запуская в действие совершенно незнакомый механизм.

Хотелось прикоснуться к нежной коже.

Запустить руку в её кудрявые волосы, прижать к себе и вдыхать, вдыхать...

Он видел её дерзкую, какой она в последнее время представала перед ним, он видел её напуганную, но никогда не видел нежности в её глазах.

Во всяком случае по отношению к нему.

Он видел, как она, бывало, смотрела на своих друзей. Это были те редкие моменты, когда ему хотелось оказаться на их месте. Но он не видел подобных чувств и к Зарии. На самом деле Милтон не думал в серьёз, что у них что-то может закрутиться. Рейн он не считал глупой, она должна была понимать, что Самуил ей не пара. Не зря же он в Наблюдателях. Факультет в принципе особым умом не блистал, разве ей нужен такой партнёр рядом с собой? О чём она будет с ним говорить? Обсуждать его причёску?

Милтон до последнего не считался с Самуилом всерьёз. До недавнего представления в коридоре. Когда он увидел, как Рейн хватает его и сливается с ним в поцелуе, у Милтона перед глазами пошли красные пятна.

Он хотел свернуть ему шею.

Уничтожить, разорвать на мелкие кусочки и скормить вурдалакам из зачарованного леса. Вот тут ему уже стало не до смеха. По-хорошему нужно было предпринимать какие-то действия, но он не мог разобраться до конца в своих чувствах. Он чувствовал сильное влечение, но может это происходило только на физическом плане и он просто хотел её трахнуть?

Поиметь и выкинуть туда, откуда взял.

Опять же, трахать эту нищенку, зубрилу...

Милтон с силой зажмурил глаза, отчего проступили пульсирующие разноцветные пятна и сжал переносицу. Голова уже опухла от бесконечно-повторяющихся мыслей. Они плавали по кругу и ничего не менялось. Она противная библиотечная моль, вечно надоедливая заучка, она бесит и раздражает, её ненавидят все нормальные высокородные люди, и это правильно. Именно с таким представлением он жил всю свою жизнь. Отчего тогда сейчас от слова "нищенка", "зубрила" его передёргивает? Что-то случилось и он больше не хотел её так называть. И не хотел, что бы это делали другие. Внутри боролись две стороны Милтона, одна привычная и другая малознакомая.

И вторая побеждала.

***

— Я тебя последний раз спрашиваю, — Агнесс устроила Ричу допрос и хмуро сдвинув брови нависла над ним, поймав того в гостиной Защитников, — Зачем ты это сделал?