Тень правителей (СИ)

Как два воробышка сидели рядом на лекциях и потом, взявшись за руки, гуляли по Москве. Ему было хорошо, весело и беззаботно. Юлька была ненавязчивая, почти не ревновала, когда он посматривал на других девчонок. Заканчивался четвертый курс, возвращаться домой в Нальчик не хотелось, ехать по распределению в иную Тмутаракань не хотелось совсем. Он отгонял от себя мрачные мысли о будущем, как назойливых мух.

Впоследствии он вспоминал это время так. «Именно студентом истфака я придумал свой первый слоган. Всё – хуйня, кроме пчёл! Но если глубоко задуматься и внимательно прочитать трактат Мишеля Монтеня «Баллада о пчёлах», то понимаешь, что и пчёлы тоже хуйня. Согласитесь, точно отображает настроения предперестроечной жизни».

– Давай поженимся! – повторила Юлька.

После выпитого вина очень хотелось спать.

– Куда жениться?! – сказал он. – Ни кола, ни двора. Ни работы человеческой, учителями, что ли, в школу пойдём?

– Родители не против, чтобы мы жили у нас, – сказала Юлька. – В общем, я сказала, что мы женимся.

«Как это было давно, как это было недавно». Идиотская песенка, слащавая сентиментальность советских времен. Но привязчивая. Он пощёлкал по микрофону:

– Уважаемые господа! Александр Стальевич заболел, поэтому сегодняшнюю пресс-конференцию проведу я, его первый заместитель…

В советских песнях была душевность, сказал какой-то фигляр по телевизору. «Бесхребетность в них была, ссали сказать правду, вот и погружались в пучину душевных переживаний». Он вспомнил злобный пасквиль, прочитанный в студенчестве в самиздатовском журнале:

« Что Вы думаете о Мандельштаме?»– спросил Сталин.

Телефонная трубка молчала.

– Что Вы думаете об Осипе Эмильевиче Мандельштаме? – повторил Сталин.

Трубка молчала.

– Он же ваш друг, Борис Леонидович, – с нескрываемым презрением сказал Сталин.

И не дав ответить, продолжил: – Ваши друзья из Парижа, Ромен Роллан и прочие очень волнуются, что вы не приедете на антифашистский конгресс. Я не вижу причин, чтобы Вы, товарищ Пастернак, не ехали. Вам, большим писателям, полезно порассуждать друг с другом о добре и зле.

– Спасибо, товарищ Сталин!..»

«В моих стихах, во всяком случае, больше точности, – подумал он. – На тебе как на войне. Беру портфель, иду домой…» За полчаса до пресс-конференции он позвонил рокеру. Тот спал. Его всегда забавляло, как видеокамеры, установленные в квартире рокера, выхватывают его мимику.

– Просыпайся! – голос, искорёженный специальным устройством, звучал надменным металлом. – Прямо сейчас выйди во двор. Там стоит катафалк. Подойди к нему и жди.

Реакции рокера всегда были молниеносные. Это его тоже забавляло.

– В прошлой жизни вы, наверное, работали директором уездного цирка. Обожаете дешёвые трюки, – рокер натянул джинсы. – Умыться хотя бы можно.

Он смотрел в монитор на катафалк и ждал. В кабинет осторожно заглянул нукер:

– Журналюги в сборе!

– Сообщи, что через пять минут начнём.

Рокер подошёл к катафалку. Дверца приоткрылась и рука в перчатке выбросила чёрный платок. Рокер стоял неподвижно.

– Чингачгук хренов! – он развеселился.

Дверца катафалка открылась нараспашку, невеста в подвенечном платье с забинтованным лицом торжественно спустилась по приступку и протянула рокеру конверт.

Он выключил монитор.

– Я не обладаю правом давать официальный комментарий действиям правоохранительных органов, произведенным сегодня утром в Новосибирске. Это полностью компетенция министерства внутренних дел. Могу лишь сказать, что арест господина Х произведен в строгом соответствии с законодательством, которое не предполагает никакого специального согласования с президентом страны. Степень виновности любого гражданина нашей страны определяет суд и больше никто …

«Как это было недавно…» Надо признать, он не ожидал, что жить в одной квартире с родителями жены может быть так комфортно. Юлька была домовитая, точь в точь как её мама, тесть, бывший директор радиозавода, рано вышедший на пенсию по инвалидности, был, конечно, в силу болезни, человек нудный, но зимами пропадал в гараже, а летом на даче, так что его семейная жизнь протекала ровно, мимо рифов бытовых неурядиц. После госов они с Юлькой едва успели вскочить на подножку аспирантуры, пришлось немного понервничать, но всё обошлось благополучно, они потихоньку ковыряли свои кандидатские, Юлька подрабатывала уроками французского, он репетиторствовал, у него даже появилось небольшое брюшко, начальный признак будущего доцента столичного вуза.

Первой задала вопрос миловидная овца из НТВ:

– Известно, что Вы долго работали с господином Х. Именно по этой причине Вы проводите пресс-конференцию?

Вопрос выглядел как вызывающая констатация факта. «Ну-ну! – подумал он. – Посмотрим, как ты завизжишь под Новый Год…» На разгоне этой оппозиционной телевизионной шайки именно 22 декабря настояла Ксюха: «Устроим обломчик их пёздам на рождественских распродажах в Милане. Хочу поржать, как эти гаврики засуетятся».