Тень правителей (СИ)

На этом попытки запустить Мишку по тернистому пути великосветского образования прекратились, он отгульбарил лето во дворе, загорев как чёртик, изодрав локти и коленки о все возможные углы, и первого сентября, в чистенькой рубашке, с рюкзачком за спиной, с замазанной тональным кремом ссадиной на виске, переступил порог начальной школы.

Первый скандал произошёл недели через две. Мишка был левша. Мать, наслушавшись европейских метод, научила его писать левой рукой. На уроке чистописания Мишка лениво выводил буковки размашистым почерком, ни о чём таком и не помышляя. Дело происходило в понедельник, учительница начальных классов Екатерина Андреевна, красивая и подтянутая недавняя выпускница института, была не в духе. На выходных, в воскресенье, в гостях у подруги она приревновала бойфренда к этой самой подруге, похоже, не без оснований, потому что прозвучало много интересных слов, а в результате Катюша проснулась с больной головой и одна.

Екатерина Андреевна мрачно взглянула на первоклассника и сказала:

– Пиши правой рукой!

– Мне удобнее левой! – Беззаботно ответил Мишка.

– Каналья! – подумала Екатерина Андреевна. Она была большой поклонницей фильмов про Джека Воробья вообще и актёра Джонни Деппа в частности. – Каналья, удобнее ему, видите ли… Возьми ручку в правую руку!

– Не буду! – сказал Мишка.

– Будешь! – угрожающе произнесла учительница. – Твоя фамилия?

– Чехов, – сказал Мишка.

«Ишь, ты! – подумала Катюша. – Я – Чупрыкина, а он Чехов».

– Дневник на стол, Чехов! Если ты немедленно не начнёшь писать, как все, правой рукой, я вызову родителей. Понял?

– Я буду писать левой! – зло сказал Мишка.

– Выйти вон из класса! – скомандовала учительница.

Мишка схватил рюкзачок и выскочил в коридор.

Чеховы жили в «хрущёвке» в районе Белорусского вокзала. Школа была рядом с домом, перейти через Ленинградский проспект, на улицу летчицы Марины Расковой. Мишка стоял в школьном дворе и медленно осознавал в ощущениях внезапно свалившуюся свободу. Они, эти ощущения, подсказывали, что явиться домой раньше времени будет неверным решением, мать начнёт задавать вопросы, и он засыпется. Идти на следующий урок тоже было очевидной глупостью. Мишка побрёл по улице, оставляя ощущения за спиной.

Пройдя квартал, он увидел через чугунную ограду, как девчушка, на вид его ровесница, крутит сальто-мортале. Мишка вспомнил школьные разговоры, что где-то рядом находится цирковое училище. Девчушка, между тем, взяла обруч и, изогнувшись как змея, принялась бешено его вращать. Мишка так увлёкся этим зрелищем, что просунул голову в ограду.

Вдруг девчушка остановилась и посмотрела на него в упор:

– Мальчик! Ты – нахал!

– Я это… – растерялся Мишка. С безапелляционным женским обвинением он столкнулся впервые в жизни.

– Понравилось? – смилостивилась девчушка.

– Очень! – сказал Мишка и чуть не подавился слюной от смущения. – Ты здесь учишься?

– Уже три года, – важно ответила она. – Как тебя зовут, мальчик?

– Мишка, – сказал Мишка.

– А я Даша. Даша Лукьянова, – представилась девочка.

– А я на голове умею стоять, – сказал Мишка. – Хочешь, покажу?

– Удивил! – засмеялась Даша. – У нас все на голове стоят. Мы ещё йогой занимаемся.

– Здорово! – сказал Мишка. – Вот мне бы у вас учиться…

– Я побежала, – сказала Даша. – Занятие сейчас начнётся. – И уже на бегу она крикнула: «Пока!»

– Пока! – ответил Мишка и хмуро побрёл в сторону дома.

К двенадцати годам Мишка окончательно превратился в остолопа. Он сменил три школы, отметки у него были, кстати, сносные, но «поведение у вашего мальчика просто вызывающее, – сердито говорила Чехову старшему, отдавая документы, директор очередной школы. – Такое высокомерие к окружающим, к учителям, в первую очередь. Вам, уважаемые родители, надо срочно принять меры, пока не поздно. Отведите ребенка к психологу».

«И ещё бы фамилию поменять семейке, быдло придурочное! – подумала директриса. – Присвоили себе необоснованно…»

Мать поначалу пыталась читать сыну нотации.

– Дураки они все! – угрюмо оправдывался Мишка. – Чего они всё время мне тычут: Чехов так бы не сказал, Чехов так бы не написал…

– Ты самый умный! – раздражённо говорила мать, но руки не поднимала: «Мальчик всё же, бить нельзя…»

Отец мрачно пыхтел, в воспитательный процесс не вмешивался, но однажды в воскресенье привёз сына на стадион «Динамо».

Он пошептался с небритым дядькой в спортивном костюме, тот понимающе покачал голову и сказал Мишке: «Ну, чё, пацан, футбол любишь?»

– Люблю, – ответил Мишка.

– Для олимпийского резерва ты, конечно, уже староват, – сказал дядька. – Но если будешь бегать, как лось, человека из тебя сделаю. И если двоек в школе не будет. Уразумел?

– Угу, – сказал Мишка.

– Тогда замётано, – сказал дядька. – Будем из твоего отпрыска, Иваныч, звезду мирового футбола делать.

Ночью в постели Чехов старший сказал жене:

– Серёга кореш надёжный. Он и в сборной участвовал, а последние десять лет второй тренер в детской школе «Динамо». Может, действительно, толк будет. Футболисты в наше время такие деньги зашибают, не чета писателям. Если уж в голове пусто, пусть ногами на жизнь зарабатывает.