Тень предателя

Значит, на этом углу Анна Руссо сошла с автобуса. Газетный киоск был через улицу напротив, а чуть подальше — телефон-автомат. Лаборатория находилась отсюда в двух кварталах, за главным зданием университета, вход в нее был за углом и отсюда не был виден. Маркс прошелся мимо газетного киоска и проделал тот же путь, который прошла вчера Анна Руссо. От парка к востоку, если миновать университет, начинался район дурной славы, каких немало во всех больших городах. Так здесь было и столетие назад, еще со времен волнений на Астор-плейс в 1849 году.

Маркс зашел в здание, где размещалась лаборатория. На первом этаже был склад. У лифта сидел на стуле старик-сторож.

— Мне нужна физическая лаборатория, — сказал Маркс.

— Там, внизу, но сейчас никого нет, — ответил сторож.

Внизу? Маркс, однако, не был удивлен. Почему-то он так и предполагал, что лаборатория должна быть в подвале. Он полистал журнал регистрации, лежавший на столе. Стейнберг и Бауэр пришли в это утро в семь сорок, а с ними еще двое; Маркс решил, что это наверняка следователи из федеральных органов. В восемь часов десять минут они ушли. Им понадобилось не так много времени для просмотра пленки.

Он перевернул страницу назад и посмотрел, кто был здесь вчера вечером. Стейнберг, Хойт, О’Рурк, Робби — все расписались в девять двадцать пять. Анна Руссо пришла в девять часов пятьдесят минут. Студентов допрашивали сегодня утром. Они приехали в полицейский участок в полдень, и Маркс сам с ними беседовал. Все они вчера вечером покинули лабораторию в одиннадцать сорок пять.

Маркс вышел наружу. Расположившись на ступенях крыльца, подростки играли в карты. В наступившей минутной тишине, когда затихает шум машин перед светофором на перекрестке, Маркс услышал звон монет о цемент. Какой-то пьяный поучал играющих, надеясь заслужить у победителя хотя бы на одну затяжку. Переполненный нищетой район Бауэри в непосредственной близости к Бродвею уже выплеснулся из своих краев. Шофер грузовика, груженного камнем, пытался найти место, где бы выгрузиться, не мешая детворе, игравшей в мяч. Маркса удивило, что дети не в школе, но он вспомнил, что день уже на исходе. Отчаявшийся шофер начал сигналить, и улица наполнилась какофонией новых звуков, скрежетом и грохотом. Маркс заметил, что на ней одностороннее движение — с востока на запад.

Он вернулся к газетному киоску на углу. Его хозяин оказался словоохотливым человеком с беззубым ртом — в верхней челюсти не хватало по крайней мере шести передних зубов. Однако это не мешало ему говорить без умолку. Его язык ловко плясал в пустом пространстве беззубого рта, отчего выговариваемые слова приобретали свой особый смысл и не были лишены остроумия.

— Вы уже третий, кто спрашивает меня об этом. Вы добьетесь того, что от повторов сотрется картина, которую я еще держу в памяти.

— А у вас есть картина?

— Конечно. По-вашему, я сочиняю на ходу? — Его язык выглянул и скрылся. — Я видел мисс Руссо, когда она сошла с автобуса. Вернее, я не видел, как она с него сходила, но когда автобус отъехал, она уже переходила улицу. В это время подошла машина, развозившая «Таймс», водитель высунул голову в окно и окликнул меня… — Продавец газет умолк и теперь как-то странно посмотрел на Маркса. На его лице появился испуг. Он медленно покачал головой, как бы вспоминая что-то забытое.

— Окно. Окно машины, — повторил он, явно волнуясь. — Я увидел профессора. Я знаю, что видел его! Он приехал сюда на машине.

— Профессор Бредли? Вы уверены в этом? Он помахал вам из машины?

— Кажется, но клясться не стану. Он был похож на него. Но я никогда раньше не видел, чтобы он ездил на машине. Он всегда проходил мимо и просил оставить ему номер «Таймс».

— Он помахал вам? — снова переспросил Маркс.

— Нет, ничего такого не было. Он просто сидел в машине, а кто-то другой был за рулем…

— Они ехали по направлению к вам? — перебил его Маркс и рукой показал направление.

— Да, да.

— Против движения, на вашей улице?

— Тогда улица была пуста, — ответил Хэнк, вспоминая.

— Тогда, значит, вы хорошо разглядели его машину? — предположил Маркс.

Хэнк покачал головой.

— Это произошло так быстро, всего несколько секунд. Я даже ничего не запомнил о машине, пока меня не стали расспрашивать о ней. Это был простой седан. Кажется, черный. Я не помню цвет.

Маркс окинул взглядом улицу. Тот, кто вез Бредли, встретил его прямо у входа в лабораторию, когда они оба к ней подошли с восточной стороны. Если бы Бредли прошел пешком до киоска, Хэнк узнал бы его.

— Вы видели профессора до того, как мисс Руссо сошла с автобуса, Хэнк?

— Если я его действительно видел, — ответил Хэнк, теперь уже полный сомнений. — Это, должно быть, было раньше. Как только приезжает машина с «Таймс», сами понимаете…