Тень предков

– Зачем, Годым? – задал Ярослав тот же самый вопрос, что интересовал Романова: – Ты же меня с детства знаешь. Неужели из-за отца? Решил отомстить? – тяжело дыша, спросил князь.

Годым покачал головой.

– Нет, княже. Отец погиб достойно, в битве, как воин. Мстить князьям не моя ноша, а господина, что повел его в тот бой. Просто многие хотят твоей смерти, а мне надоело сражаться. Я хочу на покой, мне дали за твою голову серебра, много серебра. Так что прости, княже, и не поминай на том свете лихом. Все рано или поздно там будем.

Десятник занес меч, но не успел его опустить на шею Ярослава. Святослав выполз из-под лапы медведя и, подняв лук, на звук пустил стрелу в десятника. Собственный голос не дал воину вовремя услышать щелчка тетивы о поруч, и стрела ударилась ему в висок, туда, где голову прикрывала только кольчужная бармица. Вошла стрела неглубоко, даже кость не пробила, все же лук у Святослава слабоват, но и этого хватило, чтобы воин упал и захрипел. Ярослав из последних сил выхватил кинжал и вонзил его в горло неудачливому убийце.

Вот так и закончилась охота. Святослав встал и прежде всего направился к Даниилу, ему сейчас больше всего нужна помощь. Сняв кирасу и кольчугу, Святослав понял, что рана неглубокая, жить будет. Спасла парня бронь. Перевязав боярыча, Романов подошел к Непряде. Тот был совсем бледным, кровь уже не хлестала, но ткань, закрывавшая руку, была вся красная.

– Мне кажется, нужно прижечь рану, иначе ты истечешь кровью, – обратился Святослав к гридню.

Тот попытался улыбнуться, но это у него не получилось, отразив на лице только гримасу боли.

– Вещие оказались твои слова. Помнишь, ты сказал, что будь я гусляром, цены бы мне не было. Вот теперь и буду гусляром, народ на торгу смешить.

Ярослав в это время, опираясь на обломок копья, подошел к Непряде.

– Не думай об этом, мой дом – твой дом, – склонившись над раненым, обратился Ярослав.

Парень всхлипнул, губы его тряслись.

– Приятно это слышать, княже. Я ведь хорошо сражался? Меня ждет Ирий? То есть рай.

– Конечно, брат, ты лучший, – взяв за руку Непряду, ответил Ярослав.

– Если я умру, за меня и мою маму, даже свечку поставить некому будет, одни мы, одинешеньки.

– Я поставлю, – в один голос ответили Святослав и Ярослав, – но ты это брось, рано тебе еще умирать. Жизнь вон какая интересная.

Парень закашлялся. В это время Даниил пришел в себя.

– Как он? – спросил боярыч.

Парни переглянулись, не зная, что ответить, знахарями они не были.

– Давайте скорее, прижгите мне рану. А то, кажется, мне все хуже, – вымученно улыбнувшись, взмолился Непряда.

Святослав быстро разжег костер из подвернувшегося под руку хвороста. Накалил широкий наконечник копья.

– Дайте выпить, – попросил гридень, – и меч мой вложите в руку.

Святослав исполнил, что просил Непряда.

– Ну что, давай, – Ярослав посмотрел на Святослава, – я буду держать, а ты прижги.

Святослав еще раз посмотрел на бледного как ночь парня и молча кивнул.

Непряда последний раз улыбнулся и сжал зубы, вытянув обрубок руки. Ярослав скинул тряпку, и брызги крови ударили ему в лицо. Он отшатнулся, провел рукой по лицу, размазав кровь. А Святослав направил раскаленное лезвие к растерзанной руке Непряды. Мясо зашипело, обдав вонью, кровь запузырилась, а парня начало трясти. Гридень оказался молодцом, Святослав не знал, смог бы он терпеть такую боль, не проронив ни звука. Отодвинув железку, Романов склонился над Непрядой… Тот улыбался в небо, его губы были совсем синими. Ярослав взял его за руку, сжимавшую меч.

– Ну как ты, друг? – с надеждой спросил князь.

– Перу-ун, я иду, матерь Божья, – прошептал Непряда с улыбкой на лице и затих. Его рука так и сжимала рукоять меча.

Сердце больше не билось в его груди, а ведь ему было всего семнадцать зим, чуть старше Ярослава.

Князь откинулся от тела гридня и тихо заплакал, прикрыв лицо руками.

– Это я виноват, нужно было уходить. Тогда он остался бы жив, – произнес в небо Ярослав.

Святослав сел рядом, его мутило. Весь в крови, рядом с телом еще недавно такого счастливого и веселого парня. Это не охота, это бойня.

– Не кори себя, княже. Это Годым нас сюда завел, это он виноват, что Непряда погиб.

– Годым всего лишь оружие в руках других людей, а я повелся, как баран, на его удочку. Когда мы нашли две кучи, я должен был отступить. Я князь и отвечаю за каждого, кто идет за мной. В следующий раз я буду умнее. Такая победа не стоит своей цены.

Святослав на это ничего не ответил, только качнул головой. А что тут сказать? В чем-то он прав, тогда действительно можно было отступить, пока не забрались в медвежье логово. Годым сыграл на тщеславии княжича, странно только, на что он сам рассчитывал, идя вместе с ними. Теперь это останется его тайной.

– Святослав, ты дважды спас мне жизнь. Сначала от медведя, а потом от руки десятника. Я хочу, чтобы ты стал моим побратимом. Давай соединим нашу кровь и произнесем клятву всегда и во всем помогать друг другу и защищать как родного брата.

– Это честь для меня, Ярослав. Я с радостью соединю свою кровь и принесу такую клятву.