Тень принца

— Вот поистине потрясающие зубы! — воскликнул доктор Кабан, запуская палец в рот Рисовому Зерну. — Как вы думаете, позволено ли мне будет вырвать несколько резцов для моей медицинской коллекции?

Разгневанный вид мандарина Тана и насупленные брови ученого Диня ясно дали ему понять, что они думают по этому поводу, но доктор попытал счастья у мандарина Кьена, который пока молчал.

— В конце концов, одним больше, одним меньше — какая разница? К тому же этому бедняге уже не придется жевать мясо.

— Доктор Кабан, — грозно сказал министр, — ограничьтесь осмотром принесенного тела!

Прикусив губу, уязвленный доктор Кабан наклонился над трупом. Напряженные лица окружающих свидетельствовали о разных чувствах людей, стоящих у трупа Рисового Зерна. У мандарина Тана вид был потрясенный, ученый Динь страшно побледнел — он принадлежал к тем, кого тревожит вид мертвого тела, а мандарин Кьен уже думал о последствиях преступления.

На рассвете в канцелярию суда прибежал крестьянин. Его колени дрожали от долгого бега через безлюдный город, дикие глаза расширились от ужаса. Недалеко от Восточных ворот столицы он увидел простертого в пыли человека с раскинутыми крестом руками. Из зияющего живота вывалились блестящие внутренности, и как вызов торчал воткнутый в него окровавленный нож. Когда прошел первый испуг, крестьянин по зубам узнал Рисовое Зерно, знаменитого вожака крестьян. Гнев боролся в нем с ужасом, он хотел найти справедливость — такое убийство не может остаться безнаказанным. Мандарин Кьен тотчас же послал своих людей на место преступления, где, благодаря раннему часу, никто ничего не трогал. Потом, подумав, что дело заинтересует его бывшего соученика, Кьен пригласил мандарина Тана и ученого Диня.

Сейчас они все собрались в большом зале, куда сносили все трупы, найденные в округе, для тщательного осмотра, позволявшего определить, шла ли речь о случайной смерти или об убийстве. Обычно этим занимался нанятый судом человек, который и одевал мертвых. Но этот случай имел слишком важное политическое значение, чтобы следовать привычному ходу дел.

По просьбе мандарина Тана пригласили доктора Кабана, известного специалиста в этой области. Поначалу, отговариваясь необходимостью присутствовать на заседании Медицинской академии, доктор Кабан делал вид, что хочет отказаться, — ему было приятно, когда его уговаривали. Уладив финансовые вопросы, он явился в морг, где необычные зубы трупа привели его в восхищение.

— Несчастный наверняка боролся с нападавшим, который, судя по всему, был испачкан в тине, потому что руки жертвы облеплены грязью. Думаю, где-то поблизости от места преступления находится плотина, — заметил врач.

— Можно предположить, что убийца, спрятавшийся в воде, кинулся на крестьянина, шедшего по дороге, — предположил мандарин Кьен.

Чуждый теперь всякой патетике, Рисовое Зерно лежал на скомканном покрывале на полу этой продуваемой и мрачной комнаты. Он ушел в мир иной, но его знаменитый рот был слегка приоткрыт, а на лице застыло выражение удивления. Ноги его были вытянуты, а руки раскинуты, словно он приветствовал смерть.

— Рана в живот нанесена ножом. Надрез сделан очень точно, как если бы убийца ясно представлял, куда надо ударить. Ему хватило одного удара, чтобы вскрыть стенку желудка: видите, как безупречны контуры раны.

Доктор Кабан схватил шпатель и раздвинул края раны.

— Смерть не была мгновенной, удар ножа лишь вспорол мускулы.

Мандарин Тан, вознамерившийся было подойти поближе, почувствовал слабость от запаха запекшейся крови и застыл около своего друга Диня. А тот спрашивал себя, что он делает здесь в столь ранний час, созерцая труп, который с удовольствием разделывает толстяк.

— Нет ли чего-нибудь непривычного в том, каким образом орудие вонзилось в живот? Может быть, под странным углом? — предположил мандарин Тан.

Доктор Кабан поднял голову, чтобы стереть капли пота. Его палец оставил длинную кровавую полосу на мокром лбу.

— Тонкое замечание, мандарин Тан. Видите, острие ножа всажено точно в селезенку жертвы. Итак, может ли это быть случайностью? Трудно сказать. Ясно одно: селезенка мгновенно лопнула от удара.

— Кьен, — сказал пораженный мандарин Тан, — крестьянин, нашедший убитого, говорил, что руки его были раскинуты крестом?

— Действительно.

Молодой правитель разыграл сцену: подпрыгнув, как от удара в живот, он прижал руки к телу, чтобы остановить хлынувшую кровь, потом стал нащупывать нож, чтобы вырвать его. Сделав несколько неуверенных шагов, он упал на пол неподалеку от трупа и замер, держа руки на животе. Ученый Динь снисходительно улыбнулся, а его друг вскочил одним прыжком на ноги.

— Как мог несчастный принять открытую позу — он, наоборот, должен был сжаться, прикрыть рану? — спросил задумчиво мандарин Тан. — Я думаю, что нападавший подождал, пока Рисовое Зерно упадет, потом, прижав его, раскинул руки, чтобы нанести роковой удар в незащищенный живот. Именно это я называю жаждой убийства.