Тень принца

Денек обещал быть ясным, вчерашняя гроза очистила атмосферу и сделала воздух прозрачным. Река искрилась под лучами солнца, а голубоватая пелена, окутывавшая горы, медленно рассеивалась.

Мандарин втянул воздух ноздрями и фыркнул. Он проголодался, но все его мысли были о вчерашнем странном вечере, проведенном с отшельником Сэном. Ему показалось, что его друзья провели время не так удачно. Надо будет расспросить ученого Диня, пообещал он себе.

— Подождите! Не отчаливайте, умоляю!

К ним, задрав голову, бежал какой-то взлохмаченный человек. Он озирался, ища, к кому на судне обратиться.

— Неужели на борту сам доктор Кабан?

Услышав свое имя, тот повернулся и наклонился к незнакомцу:

— Да, это я и есть… Я доктор Кабан. Что вам угодно?

Просияв от радости, новоприбывший склонился в поклоне:

— Меня зовут доктор Пурпур, я профессиональный врач, у меня с собой трое больных, которых нужно доставить в больницу.

— Какое это имеет ко мне отношение? Дождитесь ближайшего парома, если не желаете тащить их на себе вплавь.

— Видите ли, почтенный, они страдают от заболеваний, ставящих меня в тупик, и так как я услышал, что здесь находится столь знаменитый доктор, как вы, я хотел просить разрешения подняться с ними на борт, чтобы вы могли просветить мое невежество своим блестящим знанием.

Динь мог бы поручиться, что доктор Кабан сейчас лопнет от удовольствия: он раздулся прямо на глазах. Попавшись в тенета лести, очарованный ловкими речами, доктор не мог не согласиться.

— Что ж, поднимайтесь, мы прежде всего коллеги. Осмотрим ваших больных вместе, раз их болезни поставили вас в тупик.

В тени навеса посреди палубы установили три койки с пациентами доктора Пурпура. Это были преуспевающие купцы, и их жизнь была ценна, с точки зрения врачей. Больные лежали недвижно, закутанные в одеяла, и стонали. Можно было подумать, что на судне сгнил улов — такой запах источали не только больные, но и их покрывала.

Мандарин Тан в компании ученого Диня стоял, облокотясь о борт, а доктора уже принялись беседовать о болезнях своих пациентов.

Доктор Пурпур опустился на колени возле первого купца, скрючившегося на своем ложе и желтого, как лимон. Его восковое лицо было покрыто крупными каплями пота, а тело сотрясала дрожь.

— Господин Ко находится в таком состоянии уже целый лунный месяц. Его кормят изысканными блюдами, но они моментально устремляются к заднему проходу. Я боюсь, что он ослабнет от потери сил, не усваивая питания. Так как рот совершенно сухой, я считаю, что жар вошел в его плоть. Чтобы изгнать жар, я применил метод судации, то есть заставил больного пропотеть путем вливания в него декокта cinnamonum cassia u peraria lobata. Больной от выделяемого пота весь заблестел, как только что пойманная рыба, но, увы, его состояние ухудшилось.

Доктор Кабан, предварительно сняв верхнюю рубаху и повесив ее на мостике, в свою очередь склонился над больным. С важным видом подняв покрывало господина Ко, доктор надулся и, как показалось Диню, задержал дыхание, а потом принялся пальпировать больного. Его жирные пальцы немилосердно мяли кожу на впалом животе пациента, оставляя красные полосы. Но вдруг безжалостная рука доктора Кабана замерла, и он победным движением воткнул указательный палец в вялую плоть купца. От боли и удивления господин Ко вскрикнул.

Мандарин Тан, со стороны наблюдавший это, шепнул на ухо ученому Диню:

— Если этот человек не умрет вследствие естественных причин, то его убьет рука нашего доктора Кабана.

Широко раскрыв глаза, доктор Пурпур осведомился о выводах выдающегося коллеги, но тот лишь сказал:

— Покажите следующего пациента!

Два запеленутых соседа господина Ко в страхе зашевелились, глаза их стали безумными.

— Сначала его, — сказал один.

— Нет! Нет, займитесь сначала моим соседом, — умолял другой, вкладывая последние силы в эти слова и заходясь в кашле.

Поколебавшись, доктор Пурпур указал на второго купца.

— Господин Хан страдает с самого Праздника Фонарей, его мучает трясучка и лихорадка. Судороги лишают его сна, он потерял все силы. Глаза покраснели, и ему кажется, что он видит перед собой летающих светлячков. Я поставил диагноз — его слабость происходит от лихорадки, и прописал порошок из растертых земляных червей, чтобы снять лихорадочное возбуждение.

Молча и сосредоточенно доктор Кабан приподнял одеяло господина Хана, шепчущего в этот момент молитвы. Но тот боялся напрасно — вопреки ожиданиям, доктор, выждав паузу между двумя содроганиями и бессвязными бормотаниями, лишь притронулся своими пухлыми пальцами к вздутому животу больного.

Придя на помощь пациенту, вмешался доктор Пурпур:

— Я вам не показал еще купца Сона, который ждет вашего диагноза, — сказал он, повернувшись к третьему купцу, побелевшему от страха. — Господин Сон, лежащий здесь, страдает от ночных излияний. Они настолько часты, что полностью изнурили больного. Кроме того, он жалуется на ужасные боли, как будто его кусают в Золотые Шары.

Лодочники, заинтригованные странной болезнью, приблизились и с любопытством разглядывали купца.