Тень принца

Внезапно что-то сильно ударило его сзади, и он упал вниз лицом. С дерева на него камнем обрушилась какая-то тень, придавив коленом голову к земле. Он словно попал в могучие тиски — задыхаясь, он извивался всем телом, пытаясь освободиться, но напавший ударил его в спину с такой силой, что он содрогнулся от ужасной боли. Не желая умереть от удушения, мандарин Тан изо всех сил оттолкнулся от земли руками и вскочил, приняв оборонительную позу. Человек, который отлетел в сторону от его толчка, уже поднялся и теперь медленно приближался к нему. Он ходил вокруг мандарина кругами. На лице его чернела повязка, открывавшая лишь глаза, горящие ненавистью. Мандарин приготовился к атаке, но враг опередил его, внезапно выбросив вперед ногу. Пойманный врасплох, мандарин почти успел отскочить, но с удивлением увидел, как кровавая дуга расплывается по его разодранной рубахе. Он прижал руки к груди, пронзённой чем-то острым, и посмотрел на ноги противника — к ним, подобно шпорам петуха, были привязаны два острых ножа. Один из них был в его крови, а второй угрожающе сверкал холодным блеском. Мандарин сжал зубы. Он не даст запугать себя. Соперник с радостью смотрел, как по одежде мандарина разливается кровь, и, наклонившись, приготовился ко второму удару. Но на этот раз мандарин был умнее: насмешливо улыбнувшись, он бросился на врага, замершего в изумлении. Неужели этот раненый осмеливается атаковать? Мандарин подпрыгнул, взлетел в воздух и схватился за ветку апельсинового дерева. Крутанувшись на руках, он резко выбросил ногу и ударил врага в подбородок. Тот упал с вывихнутой шеей, но, несмотря на это, быстро поднялся, и, когда мандарин, завершая прыжок, коснулся земли, они снова стояли друг против друга, лицом к лицу. Один исходя злобой, другой рассеянно улыбаясь.

Мандарин Тан сделал приглашающий жест:

— Ну подходи же, деревенский петух! Сейчас крестьянин свернет тебе шею, и ты пригодишься на ужин!

Издав свирепый возглас, противник бросился в атаку — в воздухе двумя полукружиями ослепительно блеснули ножи. Они молниями сверкали на ногах, но мандарин, танцуя, уклонялся от ударов. Однажды он чуть не получил удар в лицо, лезвие просвистело у самого уха. Тан нанес страшный удар рукой, называющийся «Веер придворного», и, проведя серию атак, сумел избежать соприкосновения со смертельным оружием. Видя, что ему никак не достать мандарина, преступник рассвирепел и пошел ва-банк. Он отбежал и, разогнавшись, сделал стремительный кувырок. Два лезвия устремились к мандарину, словно стрелы, и если при первом ударе ему удалось уклониться, сделав движение плечами, то второй пришелся ему опять в грудь, и рубашка снова оросилась кровью.

Потеряв равновесие, мандарин упал, ударившись затылком о землю. Кажется, на мгновение он потерял сознание, так как успел увидеть, как перед ним проходит вереница предков, безмолвно насмехаясь над потомком, не сумевшим выбраться из этой передряги. Уязвленная гордость подстегнула его, вдохнув стремление к победе. И в тот момент, когда убийца подошел, чтобы прикончить мандарина, тот, как погибающий петух на рынке, внезапно нанес врагу молниеносный удар ногой, попав ему между глаз.

Противник, с трудом удержавшись на ногах, развернулся и побежал в сторону женского крыла дворца. Мандарин бросился за ним. Рана ему не мешала, и он несся за врагом, перепрыгивая через кусты и карликовые деревья и стараясь не потерять из вида стремительно убегающего врага. Тот повернул к восточному фасаду здания, и мандарину пришлось поднапрячь свои мучительно болевшие мускулы. В льющемся из молочного цвета облаков ровном свете, они мелькнули словно две стрелы — человек в маске летел по влажным камням, но мандарин неуклонно настигал его. Добежав до женских покоев, человек перепрыгнул через ограду и обернулся. Тан увидел только белки его глаз. Схватившись рукой за камень ограды, мандарин совершил прыжок, достойный лучшего китайского вольтижера. Он безупречно приземлился по ту сторону ограды и увидел, как его противник свернул за угол темного коридора. Когда он добежал до этого места, человек в маске словно растворился, исчез, но в глубине коридора гулко стукнула дверь. Возможно, ее захлопнул ветер.

Собрав остатки сил, мандарин Тан пошел к тому месту, где исчез противник. Кровь длинной струйкой стекала на землю, грудь мучительно болела. Он вошел в комнату и осмотрелся. Его глаза постепенно привыкли к темноте, царившей в этой комнате с замурованными окнами, и когда он увидел, что в ней находится, он отступил, ошеломленный. Подвешенные к потолку неясные формы сплетались в причудливые арабески. Вместо обоев на стенах были развешаны шкуры — полосатые и пятнистые, а пол был покрыт сплошным огромным и мягким ковром. Мандарин осторожно протянул руку и вздрогнул: вокруг повсюду висели шкуры — питона, пантеры, дикой кошки, выдры, оленя, лисы.

Кто-то из насельников дворца определенно имел явное пристрастие к коже.

* * *