Тень прошлого

Она покорилась и вывернула голову, подняв лицо как можно выше и прильнув щекой к его горлу. Ее обволок запах здорового мужского тела, под прохладной кожей которого пылал настоящий огонь.

Из воды он вынес ее на руках: у нее не было сил взбираться по крутому скользкому берегу, по жестко-нежной, мокрой от росы траве.

– Моя рубашка, – беспомощно проскулила она.

– Я тебе принесу одну из рубашек Эвери, – пообещал он с удовольствием, которого не мог скрыть сипловатый голос.

В воздухе сегодня было теплее, чем в воде, однако все же ее знобило. Видимо, замерзла. Откуда бы иначе взяться неудержимой дрожи?

– Пойдем, я тебя оботру, – проворковал Бенджамин, заводя ее в теплую тьму дома.

Полотенца висели на гвоздиках за дверью. Не выпуская ее пуки, Бенджамин снял их, одним накрыл ее голову, а другим закутал обнаженные плечи.

– Я зажгу свечу, хорошо?

Вспыхнула спичка, и Челис отвернулась. Она не могла на него смотреть после того, как ответила на его ласки.

– Это был условный рефлекс на тебя, – повторяла она, остервенело растирая голову.

Он отвел ее руки от полотенца и начал вытирать у плеч кончики ее пепельных волос.

– Что ты там ворчишь? – чуть насмешливо спросил он, умело орудуя полотенцем, словно каждый день вытирал женщинам волосы.

– Возьмите одного Бенджамина По, добавьте женщину любого сорта, разведите водой и быстро перемешайте – вот вам рецепт моментального секса.

Его руки застыли у нее на голове, не успев завершить начатое. Они сидели на одной из коек, Бенджамин для удобства прижал ее макушкой к своей груди.

– Ах да, я же совсем позабыл свое громкое прошлое.

– А я помню. Если я подросла и попалась тебе под руку, то это не значит, что я стала доступной. – Потоком слов она словно пыталась себя от него оградить.

Он поднял ей голову и с ожесточенной самодовольной улыбкой обмотал полотенце вокруг шеи.

– Что ж, Челис, ты сама напросилась. – Вместо имени Челис, что рифмуется с Элис, он назвал ее какой-то странной ласкательной формой – Шелли. – Между прочим, некоторые женщины обожают такие вещи. А разочаровывать даму не в моих правилах.

– Но я не некоторые, – заявила она уже не столь настойчиво, почти желая, чтобы он попытался довести дело до конца силой, тогда у нее было бы право выставить его со своей территории. – Я тебе уже говорила, секс меня мало интересует. У меня есть дела поважнее. И меня раздражают приставания доморощенного Ромео, который считает, что он вправе соблазнить любую женщину, которая с ним купается.

Света в комнате было мало, и, возможно, в карих глазах Бенджамина сверкали не искорки радости, как ей казалось вначале, а огоньки гнева. Так или иначе, извиняться Челис не собиралась и соображала, как бы повежливее закончить вечер. Но его поползновения привели в такой разброд ее мысли, что она никак не могла подобрать слова.

– Леонард давно здесь был? – спросил Бенджамин, проглотив ее резкость, чего она никак не ожидала. – Стеффи не любит, когда он один уезжает на рыбалку, особенно после сердечного приступа. – Откинувшись назад, он дотянулся до своих ярких брюк со шнурком на поясе и достал из кармана портсигар. – Ничего, если я подымлю?

Оглушенная, она не слышала вопроса, и он закурил без разрешения.

– Сердечного приступа? – слабо отозвалась она. – Какого еще сердечного приступа?

– О, ничего страшного; я думаю, это было осложнение после ангины, но ты же знаешь Стеффи. Теперь, когда все дети разлетелись кто куда, Леонард – ее единственное чадо.

– Почему же мне не сказали? – Челис была вне себя. Дядя был ей как отец после того, как она потеряла своего.

– Не сочли нужным, я полагаю. Дети время от времени наведываются, а твой кузен Чарльз прожил здесь с месяц и вел хозяйство вместо Стеффи.

Слушать это было невыносимо. Челис сидела на койке, поджав под себя ноги, и сумрачно смотрела на огонек его сигары, не смущаясь тем, что, кроме цветастых шорт и полотенца, на ней ничего не было.

– Я настолько погрязла в своих заботах, что ничего не замечала вокруг.

– Я понимаю, детка. Не кляни себя. Когда под угрозой карьера, да еще личная жизнь не в порядке, трудно уследить за событиями здесь, в округе Дэйви.

Вскоре Бенджамин засобирался, и Челис проводила его до грузовика. Он отдал ей остальные манго и сказал, что через день-другой привезет еще, но она его почти не слышала. У нее не шло из головы, что никто даже не подумал сообщить ей, когда заболел ее любимый дядя. Разве она бессердечная эгоистка? Неужели они подумали, что она за своими делами забыла своих родных? А может быть, это и в самом деле так?

На другой день незадолго до полудня прикатил Леонард Кеньон.

– Решил посмотреть, как ты тут, – приветствовал он ее. – Тебе вчера вечером звонил приятель.

Она на всякий случай оставила в Нью-Йорке его номер, но никак не ожидала, что им воспользуются.

– Кто это был?

– Джентльмен по имени Грегори. Он говорил так, будто надел туфли на два размера меньше.

Она засмеялась, обнимая лысеющего крепыша за располневшую талию. Они сели на покосившуюся скамью в тени черного орехового дерева.