Тень Рагнарока [СИ]

— Мистер Смирнов, — подчеркнуто вежливо произнесла Лонгсдейл — объясните, пожалуйста, свои слова! — сказано это было так, как будто окончанием фразы должно было стать: "а не то я вызову вас на дуэль!".

— Как скажете, — спокойно ответил Смирнов — кстати, вашество, можно сменить это "молоко" на что-нибудь более приличное, — он скептически посмотрел по сторонам — а главное более подходящее для нашего философско-разъяснительного разговора?

— Как прикажите! — усмехнулся Тиберий, щелкнув пальцами.

В ответ, прямо перед ним материализовалась голографическая панель с прямоугольными кнопками, в каждой из которых обязательно что-то происходило: шумел прибой, ударяясь о бесчисленные фьорды; бушевала пурга на бескрайних просторах сибирской тайги; колыхались золотые пески в бесконечной Сахаре; здесь даже был японский сад камней с соответствующей беседкой для созерцания прекрасного и философских размышлений на тему вечности. Именно на нее и нажал Крон, в мгновение ока "перенеся" их дружное трио в вышеуказанное место.

— Вашество, это вы хорошее место выбрали! — Василий Иванович устало плюхнулся в мягкое кресло в японском стиле, стоящее посреди небольшой беседки в том же духе, окруженное еще парой аналогичных предметов мебели — ну, прямо в точку! — добавил он, посмотрев по сторонам.

Они сидели посреди сада, заполненного разноцветными кусками горных пород, карликовыми деревьями и рисунками на песке со смыслом жизни, сокрытым в хитросплетении этих загадочных узоров. Вся эта "ландшафтная архитектура" находилась на небольшом островке, "плывущем" в изумрудно-зеленом водоеме совершенно неприличных размеров, окруженном безбрежными бамбуковыми рощами, шелестящими под легким бризом, а также грядой слегка заснеженных горных пиков, подкрашиваемых восходящим солнцем в золотисто-розовые тона.

— Красота! Что еще нужно для того, чтобы ответить на философский вопрос нашей очаровательной разведчицы!? — произнес Смирнов, проследив, как аккуратно присаживается Вирджиния Лонгсдейл, занимая кресло по левую руку от него.

— Ваше Величество, вы позволите? — поинтересовалась она, положив ногу на ногу и слегка покраснев под пристальным взглядом плотоядного адмирала.

— Желание моего фаворита — закон! — улыбнулся Тиберий, сев в кресло, оставшееся свободным и задумчиво посмотрев вдаль — поэтому с моей стороны возражений поступать не будет! Да и пора бы вам, моя милая, узнать то, что находится по другую сторону величия, славы и процветания Солнечной Империи… Прошу! — он по-дружески похлопал Смирнова по плечу.

— Я могу рассказывать все, что посчитаю нужным, Ваше Императорское Величество? — впервые за все время этого разговора Василий Иванович назвал Императора по протоколу.

— Это ваша история, мой друг, так что можете рассказывать все, что вам заблагорассудится! — грустно улыбнулся Тиберий, по выражению лица которого было нетрудно догадаться, что он прекрасно знает о том, что собирается поведать старый вояка, а также было очевидно, что Крон несет схожее бремя невыносимо тяжелого и потому скрываемого от других чувства всеобъемлющей вины.

— Я являюсь адмиралом Имперского Солнечного Флота вот уже долгих четыреста шестьдесят пять лет! — Смирнов тяжело вздохнул — я молюсь каждые день! Каждое воскресенье, если есть возможность, отстаиваю службу в моем корабельном храме! Я пощусь, регулярно причащаюсь и исповедуюсь… Но чувствую, что моей душе этого не хватает…

— Наверное, много нагрешили? — съязвила Вирджиния, вспомнив, что Василий Иванович слывет первостатейным Казановой всего Солнечного Флота.

— Слишком… — вновь вздохнул адмирал и в его ледяных глазах появились маленькие хрустальные слезинки.

— Простите, пожалуйста! — выпалила Вирджиния, осознав, что сказала что-то совершенно неуместное или наоборот, попала в самую точку.

— Ты права, моя милая… — Василий Иванович смахнул скупую мужскую слезу — я даже слишком много нагрешил! — добавил он, многозначительно посмотрев на свои руки — на мне уже так много крови, что она давно покрыла меня с ног до головы таким же количеством слоев, как тело личинки тутового шелкопряда покрывают шелковые нити его кокона… — сказал Смирнов, посмотрев на юную шпионку и в очередной раз пробежал глазами по ее почти детской фигуре, сокрытой от чужих взглядов тончайшими кружевами шелкового платья.

— Солнечная Империя же не проводит карательных операций!? — испугано посмотрела на Императора Лонгсдейл.

Крон молча кивнул в сторону Смирнова, подразумевая своим жестом то, что это исключительно его рассказ.

— А кто говорит о карательных операциях!? — удивился Василий Иванович — мы же не Звездная Республика! — он сжал кулаки с такой силой, что костяшки его пальцев мгновенно стали белыми как снег — правда, в наше время, для того чтобы стать ответственным за геноцид небольшого народа, достаточно уничтожить пару-тройку боевых звездолетов, экипажи которых часто превышают численностью десять тысяч разумных существ! А на моей совести сотни флотов и тысячи эскадр… — с трудом закончил адмирал.