Тень разрастается

Подул ветер. Кухня начала расти, мы – стремительно уменьшаться. Ветер крепчал, и я поняла, что с трудом могу удержаться на месте – шатает! Мир вовне стал блекло-бежевым, как выцветшая газетная бумага, – а потом осыпался хлопьями пепла. Саму пентаграмму, казалось, вырвало вместе с толстым слоем дощатого пола – получилась эдакая монетка, вертящаяся вокруг своей оси, запущенная неизвестным богом скакать по воде. Мы, ускоряясь, взмыли куда-то ввысь и закружились в странном пространстве, темном, глубоком, наполненном, как я поняла секунду спустя, моими старыми друзьями – теневыми бликами.

Внешние границы пентаграммы вспыхнули стеной огня. Нас раскрутило еще сильнее. Я пожалела, что не догадалась принять противотошнотную настойку. Кто же знал?! Голова потяжелела, колени стали неприятно желейными. Ох, прах…

Я вдруг услышала серебристый смех. Это смеялись блики, скачущие за огненной каймой пентаграммы. Они очевидно тянулись к нам двоим – к нам с Анте.

Блики требовали внимания…

Не надо вам к драконам, – говорили блики. – Останьтесь с нами. Тут так хорошо и свободно, в нашей вечности.

Выходи, Карл, – кричали они почему-то мне. – Поиграем! Послушай, что мы скажем. Послушай – подожди.

Мы знаем мир, ведь были мы когда-то, как и ты, твореньями из плоти и крови. Мы были теми, кто смеется в темноте, со смелостью достойной новый день встречая. Камнями были мы в овраге и лежали в глубине, все подмечая в травянистой той прохладе. Мечами были мы в сраженье, были светом, лившимся с небес. Мы были тихим в луже отраженьем, мы были шепотами, полнившими лес. Страницами мы были книги, прочтенной во поле во ржи. Мы были первым словом правды и были точкой после лжи. Плющом мы были на воротах, хранящих тишину дворца. Замком в двери и чудным блеском на дне жемчужного ларца. Мы были всем – и нами будешь однажды ты, скорей же к нам!

Пусть путешествие начнется – отбрось свой человечий хлам. Приди, взойди по небосводу, шагни к нам вечности в угоду, скорее,

вот, повыше ногу – скорей,

скорей,

к нам,

на свободу…

– Стражди, ты чего творишь?! – рявкнули мне на ухо.

Я отодвинула локоть Мелисандра, а потом самого Мелисандра, вцепившегося мне в плечо. Наша пентаграмма все так же неслась сквозь облачный водоворот небытия, посверкивающий молниями, но теперь я знала – все это пустое.

Ведь меня ждут блики. Как глупа я была, что испугалась их при нашей первой встрече! Здесь, в их царстве, мне стало ясно, что лучшей судьбы и нельзя желать. Не могу ждать! Хочу к ним прямо сейчас!

Я с трудом оторвала тяжелую ногу, будто приклеенную, от пентаграммы – и занесла ее над границей круга.

– Остановите ее немедленно, нас заносит, – краем сознания я уловила сосредоточенный голос Анте.

– Что? Кого остановить?! Что у вас там происходит? – донеслись взволнованные голоса по ту сторону замороженного Лиссая.

– Карл, Карл, Карл! – шепоты теневых бликов отражались от пентаграммы.

– Почему Карл? Где Карл? – встрепенулся невидимый мне Дахху.

– Йоу, Тинави! Ау! – Кто-то вцепился в пояс моего пальто. Я уже ничего не видела, кроме алого огня и прыгающих за ним бликов.

…Мы были ветрами, летящими с юга, и югом мы были – горячим, широким, мы были котами, цветами и вьюгой, мы были укусом ревнивых пощечин.

Мы были, мы будем, сейчас и навечно, свободные, легкие, но не беспечные…

Я попыталась шагнуть к полыхающему краю пентаграммы. Что-то мешало. Что-то удерживало меня. Не оборачиваясь, я оттолкнула того, кто учинил мне препятствие, и сзади зашатались, заахали. Но не отпустили.

…И сны, и мечтанья – пустое, былое, отбросить метанья поможем, не стоит волнений и страхов твоя жизнь, на волю…

– Йоу, милая, а ну прекращай! – бойко крикнули сзади.