Тень с Севера

Ничего не происходило. Каврай не отзывался. Не открывались двери между мирами, не вытягивались незримые тропы… С тем же успехом нойда мог бы колотить в крышку от бочки. И его сайво-звери молчали, словно мертвые.

Только Вархо надрывался:

«Беги! Бросай бубен, беги!!!»

Медведица подошла к нойде, заворчала, встала на дыбы. Пахнуло тошнотворным запахом хищника… Прежде чем когтистая лапа обрушилась на саами, тот успел отбросить в сторону бубен.

Могучий удар швырнул его в сено. Нойда обнаружил, что лежит на спине. Успел мельком удивиться, что жив. А потом косматая туша навалилась на него, выдавливая остатки воздуха.

«Что ей надо?» – думал нойда, изо всех сил отбиваясь. Почему-то медведица не пыталась оглушить или задрать его, только подгребала под себя, хрипло урча.

«Что ей надо?!»

Наконец он понял и едва не расхохотался, несмотря на свое отчаянное положение. Медведица вовсе не пыталась его убить. Скорее совсем наоборот! Когти скребли кожаную парку шамана, стараясь содрать с него одежду.

– Пусти, дура! – придушенно хрипел нойда, силясь вывернуться из железных объятий.

Медведица недовольно зафырчала и стиснула шамана так, что у того затрещали кости, а воздуха в легких не осталось совсем. «Задушит и не заметит! – испугался саами, чувствуя, что не может вдохнуть. – Спокойно, спокойно! У меня еще есть немного времени… совсем немного…»

Усилием воли он унял страх удушья и заставил себя перестать бестолково отбиваться. Рука поползла к поясу, нашарила рукоять ножа. Нойда не понял какого – железного, зачарованного от нечисти, или обычного костяного, – да ему было и не до того. В глазах темнело, в ушах стоял звон, в голове уже мутилось… Слабеющей рукой шаман вытащил нож и ткнул медведицу в бок. Удар вышел совсем слабый – клинок воткнулся едва ли на четверть. Обычная зверюга и не заметила бы царапины…

В сеннике раздался женский вскрик. Тяжесть, навалившаяся на нойду, внезапно исчезла. Он жадно глотнул воздуха, закашлялся… Перед глазами плавали круги, горло жгло огнем. Когда он перестал разевать рот, словно вытащенная из воды рыба, медведица – или та, что пришла в ее облике, – уже исчезла.

«Эй, ты жив там?» – прозвучал в ушах нойды осторожный оклик Вархо.

– Да… Проклятие, что это было?!

«Тебе еще и объяснять надо?»

– Да нет! Кто это был, я знаю. Почему она ушла?

«Ты ранил ее, и морок развеялся. Теперь ищи бабу со свежей раной в боку!»

Нойда со стоном сел. Он чувствовал себя так, словно угодил под камнепад.

– И сдается мне, далеко искать не надо…

Во дворе послышался шум, за воротами сенника мелькали огни. Возня и женский крик разбудили семейство Ворошилы. Вскоре в сенный сарай ворвался полуодетый пастух, за ним Бояна. Нойда тут же уставился на хозяйку – зареванную, простоволосую, в одной рубахе…

Где же рана? Где кровавый след на боку?!

– Беда, ведун! – орал Ворошила. – Медведь Нежку унес!

Нойда, забыв о помятых костях, вскочил на ноги.

– Нежку?!

– Доченьку, красавицу нашу! – рыдала Бояна. – Со двора утащил! Куда ты смотрел, ведун?! Ты же сторожил?

– Нежку, – непонимающе повторил саами. – Унес медведь…

– Ей нынче не спалось. Я слышу, ночью пошла куда-то. – Пастух в отчаянии вцепился в седые волосы. – Спрашиваю: куда? А она: в сени, водички попить… Затем на крыльцо вышла. Шептала там вроде что-то… Потом тихо стало… А потом – крики, рычание!

– Я слышал рык, – подтвердил нойда, пока еще не совсем понимая, что происходит. – Но дочку вашу не видал. И медведя – тоже…

– Эх ты, сторож! – горестно махнул рукой пастух. – А еще ведун!

– Кто-то наше семейство проклял! – взвыла Бояна. – Кто-то на нас порчу навел! Сперва коровы, теперь Нежка! Ворошила, скликай мужиков, пошли за медведем в погоню! Может, еще жива доченька! А ты, ведун, стучи в свой бубен, ищи ее скорее! Зачем тебя нанимали?!

– Я… э… не могу, – отведя глаза, сказал нойда. – Я болен. Из-за этой вашей бани я всю силу растерял. Раньше, чем завтра-послезавтра, ворожить не сумею…

– Тьфу на тебя, сопля! – Бояна дернула за собой Ворошилу. – Иди зови мужиков! Не медли!

Пастух бросил на ведуна тяжелый взгляд и ушел, увлекаемый плачущей Бояной. Нойда проводил супругов ошеломленным взглядом. Затем выдохнул и навзничь упал в сено.

– Ну, что скажешь? – не открывая глаз, обратился он к бывшему равку.

«Вот дела! Это не та медведица!»

– Угу.

«А у реки-то Нежки не было!»

– Именно…

«Я вообще не понимаю, что тут творится!»

– А я, кажется, начинаю понимать…

* * *

Когда стихла суета, умолкли возбужденные голоса и огни факелов растворились в ночной тьме, нойда вышел за ворота сенника, на опустевший двор. Высмотрел в предутреннем сумраке подходящую колоду, уселся на нее, кинул в рот катышек травяной смеси и принялся задумчиво жевать, глядя на медленно светлеющий край неба вдалеке.

Спустя недолгое время появился тот, кого нойда и поджидал.

– О, ведун! – из-за угла дома неспешным шагом вышел белобрысый подпасок. – А чего в лес не пошел?

– От меня сейчас толку нет, – равнодушно ответил нойда. – После твоей бани чародей из меня никакой. А по лесу за медведем бегать мужики получше меня справятся…