Тень Саганами

— И? — спросил Терехов, когда Каплан сделал паузу.

— Шкипер, если верить БИЦ, это тяжёлый крейсер типа "Марс".

— Хев?

В голосе капитана было что-то странное. Какая-то резкость, или заминка. Может быть мимолётное колебание. Что-то. Но Каплан не могла четко на это указать, что бы это ни было. И если она вообще действительно что-то услышала, это полностью отсутствовало в его следующей фразе.

— В БИЦ уверены в результате? — спросил он.

— В достаточной степени, сэр. Они всё ещё называют его предварительным, но я думаю, что это только врождённая осторожность. Однако в данных есть одна странная вещь, шкипер. Сенсорный массив проходил за кормой Бандита-Один, как раз там, где в его маскировочном поле есть прореха, и сделал запись его эмиссии. Именно так мы смогли его идентифицировать. Но по анализу БИЦ нейтринного потока выходит, что на этом корабле установлены старые термоядерные реакторы "Тетеревятник-Три".

— "Тетеревятник-Три"?

— Да, сэр. А по данным РУФ их верфи перешли на установку "Тетеревятников-Четвертых" в процессе постройки третьей серии этого типа, и после перемирия на всех уцелевших кораблях старых серий — которых оставалось немного — была проведена систематическая модернизация. В конструкции "Тетеревятников-Третьих" были допущены серьёзные недочёты, а в "Четвёртых", помимо их устранения, был увеличен выход энергии на пятнадцать процентов. Поэтому для модернизации по всему флоту были приложены нешуточные усилия. По данным РУФ старых "Третьих" больше не должно оставаться в строю.

— Это… весьма интересно, тактик, — голос Терехова был медленным и задумчивым. Он помолчал несколько секунд, а потом спросил: — Есть ли признаки того, что они засекли массив во время прохода?

— Никаких, которые я могла бы заметить, сэр. Они просто продолжают полёт по инерции, в точности так, как и раньше. Массив весьма хорошо замаскирован, шкипер, и мы заблокировали гравитационно-импульсные передатчики на всех платформах. Я думаю, что вероятность того, что они засекли аппарат, крайне низка.

— Согласен, — сказал капитан. — Хорошо, тактик. Спасибо за новости.

— Наша цель — благо клиента, шкипер, — Каплан услышала смешок капитана, отключая связь, улыбнулась сама и повернулась к Хелен.

— Это была хорошая работа, миз Зилвицкая. Действительно, очень хорошая работа.

Она не добавила вслух: "Именно поэтому я позаботилась, чтобы шкипер знал, кто именно это сделал".

— Спасибо, мэм, — ответила Хелен.

Она не добавила вслух: "И спасибо за то, что сказали капитану, кто сделал это".

***

Вымученная усмешка Айварса Терехова увяла, и взгляд его вернулся к устройству для чтения книг, но страницы он не видел. Его мысли — и воспоминания — были слишком заняты. Слишком… беспорядочны.

Хев. Он вспомнил недавний комментарий Фитцджеральда и покачал головой. Ни один из хевенитских кораблей не должен был забраться так далеко от дома. Не почти за тысячу световых лет от системы Хевен.

Он закрыл глаза и интенсивно помассировал веки, пытаясь заставить свой мозг работать, но тот упорно отказывался, находясь в ловушке жутких воспоминаний, переживая заново, как крейсера типа "Марс" разворачиваются бортом для залпа. Видя, как на КЕВ "Непокорный" обрушивается смертоносный ураган. Его ноздри помнили вонь полыхающей проводки и горящей плоти, уши — вопли раненых и умирающих. Воспоминание о кровавой агонии — воспоминание, врезавшееся в душу, гораздо глубже, чем в плоть и кровь — прокатилось по нему. И лица. Лица, которые он так хорошо знал. Лица людей, которых он приговорил к смерти, которую сам каким-то образом обманул.

Он глубоко вдохнул, сражаясь сам с собой, и, внезапно, услышал тихое сопрано.

"Всё кончилось, — сказала Шинед. — Всё кончилось".

Терехов резко выдохнул, открыл голубые глаза и уставился через всю кабину на висящий на переборке портрет. Он почувствовал её голову у себя на плече, её дыхание у себя в ухе, и демон воспоминаний бежал, изгнанный её присутствием.

Краска стыда залила его лицо, а правая рука стиснула читалку. Он не сознавал, что его броня настолько тонка, не представлял, что это воспоминание может ударить так сильно и так внезапно. Холодный укол страха подобно ледяному клинку пробился сквозь пламя стыда при внезапной мысли о том, что могло случиться, если бы подобное произошло во время боя.

"Но этого не случилось, — с яростью сказал он сам себе. — Не случилось. И не случится. Это был сюрприз, неожиданность. Я смогу это выдержать. Теперь, когда знаю, что предстоит".

Он встал, опустив читалку на подушку громадного комфортабельного кресла, которое для него выбрала Шинед, и подошёл к её портрету, посмотрев ей прямо в глаза.

"Я не позволю подобному случится ещё раз", — пообещал он ей.

"Я знаю", — сказали её зелёные глаза, и он ей кивнул. Потом отвернулся и посмотрел на свою правую руку — свою регенерированную правую руку — которой наливал свежий кофе из кофейника, который Джоанна оставила у него на столе. Практически к его собственному удивлению рука была тверда, не выдавая дрожью, насколько сильно был он потрясён.