Тень Саганами

— Господин президент, если бы я думал, что есть хотя бы один чёртов шанс обезвредить эти бомбы не дав им сработать, я бы лично повёл сапёров в туннели. Я так не думаю. Поэтому и рекомендую не добавлять погибших людей к тому ущербу, который мы всё равно понесём. Бомбы сработают, сэр. Мы на самом деле хотим погубить своих людей и принять политические последствия того, что в глазах электората мы поступили так потому, что были слишком глупы, чтобы прислушаться к предупреждению Вестмана?

Саттлз несколько секунд в молчании смотрел на него. Затем системный президент глубоко вдохнул, опёрся ладонями на стол и поднялся.

— Ладно, главный маршал, — вздохнул он. — Пойдёмте на заседание кабинета. И, если не возражаете, — он выдавил улыбку, — позвольте мне по крайней мере притвориться, что я выслушал всех остальных, прежде чем решить, что мы поступим по вашему.

— Разумеется, господин президент, — произнёс Тревор Баннистер и встал, демонстрируя гораздо более искреннее, чем обычно, уважение президенту.

"Чёрт подери, — подумал он, выходя из кабинета вслед за Саттлзом, — может он, в конце концов, нашёл в себе силу воли. Было бы неплохо, если бы вдобавок он нашёл и мозги, но кто знает? Может, и они найдутся, если он когда-нибудь решится встать и использовать их".

Глава 33

— Ну, что вы по этому поводу думаете, Андрьё? — спрсила Самиха Лабабиби.

— Что вы имеете в виду? По какому поводу?

Президент системы Шпиндель и старший делегат Новой Тосканы сидели в приватном кабинете одного из самых фешенебельных ресторанов Тимбла. В очень приватном кабинете, отсутствие в котором подслушивающих устройств, как и скромность обслуживающего персонала, было гарантировано.

— Андрьё, прошу вас, давайте обойдёмся без игр, — заявила Лабабиби с обаятельной улыбкой, наливая вино в оба бокала. — Вероятность гибели Нордбрандт неизбежно скажется на расчетах всех и каждого. Что я хочу услышать, это вашу оценку того, как она повлияет на расчеты Альквезара, Александры… и наши.

— Наверняка ещё слишком рано формулировать новую политику на основании чего-то, чему пока даже нет подтверждения, — учтиво возразил Андрьё Иверно и улыбка Лабабиби стала несколько натянутой. Делегат Новой Тосканы посмаковал глоток вина, а затем со вздохом отставил бокал в сторону. — Лично я нахожу всё это дело необычайно утомительным, — сказал он. — Хотелось бы думать, что если она на самом деле мертва, — а я искренне на это надеюсь — то, может быть, у нас получится провести несколько дней или недель в покое, прежде чем придётся возвращаться к драке с хулиганами Альквезара.

— Крайне маловероятно, Андрьё, чтобы Иоахим был готов предоставить нам подобные каникулы, — указала Лабабиби, не добавив вслух: "И если ты хочешь небольшой передышки, ты, напыщенный, самодовольный говнюк, то подумай о том, насколько спокойнее была моя собственная жизнь до тех пор, пока эта двинутая сука не толкнула меня в твои объятия… твои и Александры".

— Какое на самом деле, Самиха, значение имеет готовность Иоахима что-либо нам предоставлять? Пока мы держимся, у него и у этого гаденыша Крицманна нет другого выхода, кроме как дождаться нашей реакции, — он тонко улыбнулся. — Судя по словам некоторых людей, официально находящихся на другой стороне, у нашего дорогого друга Бернардуса нарастают проблемы с удержанием поддерживаемых РТС делегатов на стороне Альквезара. А если они перейдут в наш лагерь…

Он пожал плечами, а его улыбка превратилась в нечто весьма напоминающее ухмылку.

— Они пока не показывали признаков того, что могут порвать с ним, — заметила Лабабиби.

— Не в открытую, нет. Но вы же знаете, Самиха, что должны быть подспудные трения. Не может того быть, чтобы они чувствовали себя комфортно в одной команде с кретинами из простонародья вроде Крицманна, чего бы там от них ни требовали Ван Дорт и Альквезар. Только вопрос времени, когда они начнут переходить на нашу сторону. И когда это случится, у Альквезара не будет иного выбора, кроме как принять "компромисс" между требованиями Александры и моей, куда более умеренной, позицией.

— И вам не кажется, что смерть Нордбрандт должна как-либо повлиять на эти расчеты?

— Я этого не говорил, — с терпеливым вздохом произнёс Иверно. — Что я сказал, это что слишком рано формулировать новую политику, когда всё что мы можем — это спекулировать об эффекте, который может вызвать её кончина. Хотя, если начинать гадать, то меня подмывает предложить пари, что моя позиция укрепится больше, чем чья-либо ещё. Разумеется, до некоторой степени получат подтверждение заявления Александры о том, что Нордбрандт с самого начала не представляла собой серьёзной угрозы. В той степени, в которой эта точка зрения станет общепринятой, это сыграет на укрепление её позиции наибольшего либерализма в защите существующего законодательства и общественного уклада. Однако это также снимет давление с определённых её… менее восторжённых сторонников, скажем так.