Тень Саганами

— Вук Райкович, со своей стороны, является лидером Партии Примирения. С какой стороны не взгляни, ПП по сути дела является скорее коалицией, нежели чётко организованной политической партией. Несколько мелких партий объединились под общим руководством Райковича и уже вместе, в свою очередь, привлекли другие отколовшиеся группы. Одной из них, кстати, была Партия Национального Искупления Нордбрандт. Что, как мне представляется, не лучшим образом повлияло на политическую поддержку Райковича после того, как та решила перейти к террору.

— Главное различие между Партией Примирения и Тонкович и её союзниками заключается в том, что Райкович искренне полагает, что элита Корнати — одним из виднейших представителей которой он несомненно является — должна добровольно поделиться политической властью со средними и беднейшими слоями населения и настойчиво работать над тем, чтобы предоставить им возможности для улучшения их экономического положения. Не готов сказать, насколько эта позиция основана на альтруизме и насколько на абсолютно холодном, рациональном анализе текущего положения системы Сплит. Определённо были случаи, когда он выражал свои аргументы в наиболее бесчувственных и своекорыстных терминах какие только возможны. Однако делал он это, обычно, общаясь с коллегами-олигархами и, говоря как человек, время от времени пытавшийся отыскать каплю-другую альтруизма в рембрандтских олигархах, я подозреваю, что он обнаружил, что личная выгода является единственным аргументом, который воспринимает эта публика.

— Наиболее важным событием последних президентских выборов было то, что Партия Примирения запустила агрессивную кампанию по регистрации избирателей в рабочих районах крупнейших городов Корнати. Не думаю, чтобы Тонкович и её приятели считали, что это могло оказать какое-либо значимое влияние на результаты выборов, однако они здорово просчитались. Тонкович победила лишь потому, что два других кандидата сняли свои кандидатуры и объявили о её поддержке. И даже при этом она смогла опередить Райковича всего лишь на шесть процентов, при том, что ещё восемь кандидатов поделили между собой одиннадцать процентов всех голосов.

Ван Дорт сделал паузу, злобно улыбнулся и хмыкнул.

— Должно быть, Александра была чертовски близка к тому, чтобы намочить штанишки с перепугу, — со смаком произнёс он. — Особенно потому, что согласно конституции Корнати пост вице-президента достается кандидату в президенты, занявшему на выборах второе место. А это означает…

— Это означает, что человек, которого она, отправившись на Шпиндель, должна была оставить во главе Корнати, является её злейшим политическим врагом, — закончил за него Терехов и в свою очередь хмыкнул, а затем покачал головой. — Боже! Что за идиот придумал такую систему? Мне не приходит в голову ничего, что могло бы нанести дееспособности исполнительной власти больший урон!

— Я полагаю, что именно этого и добивались создатели первоначальной конституции. Однако в последние десятилетия это не имело особого значения, поскольку до выхода на сцену Партии Примирения между платформами кандидатов в президенты, имевших хорошие перспективы занять в ходе выборов какой-либо из постов, большой разницы не существовало.

— Однако после последних президентских выборов Райкович и его союзники — среди которых тогда ещё числилась Ангес Нордбрандт — получили пост вице-президента и примерно сорок пять процентов мандатов в парламенте Корнати. Демократические Централисты Тонкович и Социально Умеренные в совокупности получили пост президента и примерно пятьдесят два процента мест в парламенте, а оставшиеся порядка трёх процентов мест были распределены среди более чем десятка незначительных так называемых партий, многие из которых ухитрились протолкнуть всего лишь одного единственного депутата. Я не видел последних цифр, однако после того, как ПНИ Нордбрандт раскололась в ходе кампании голосования по аннексии, Райкович утратил достаточно мест в парламенте, чтобы его доля снизилась приблизительно до сорока трёх процентов, а Тонкович получила примерно половину из потерянного Райковичем. И прямо сейчас я совершенно не представляю себе, какое влияние террористическая кампания Нордбрандт оказала на расстановку сил в парламенте. Я бы ожидал, что с точки зрения Райковича результат был не слишком приятным.