Тень Серафима

С великой болью и отвращением смотрел ювелир в безучастное лицо женщины, погибшей по его вине, в холодную, мертвую зелень глаз, прежде бывших такими родными. В душе царило смятение. Возможно ли, чтобы такая ужасная судьба постигла его и Моник? Неужели мало того, что их любовь оказалась разрушена? Неужели вынужден он заново переживать эту страшную потерю?

Столько лет Себастьян безутешно оплакивал её, Моник, своего убитого ангела… а она оказалась жива. Вернее, заживо погребена в теле стража! Разве заслуживает хоть кто-то такой участи…

Какая несправедливость! Какие жестокие испытания выпали на их долю! Так значит, дракон не убил тогда возлюбленную, а обратил в стража… точнее, убил и обратил? Подробности уже не имели значения. Как бы то ни было, его Моник больше не существовало.

Когда-то ювелир познал любовь и печаль, а теперь познал и отчаяние.

Стоящая перед ним женщина не узнавала его. Она подчинена дракону и не имеет воли. Она — страж. Несомненно, она обнажит против него меч и хладнокровно лишит жизни, если он сию же минуту не уберется прочь.

Чувствуя небывалую горечь, Себастьян развернулся и без лишних слов поплелся обратно к выходу. Что он мог поделать? Помочь Моник невозможно, ничто нельзя изменить. Ноги едва слушались ювелира, когда он ступил на порог.

Стражи молчаливо, но неотступно следовали за ним.

В дверях Себастьян надолго застыл, разглядывая сияющие в рассветных лучах цветы сливы. Они были всё так же прекрасны, так же свежи, будто ничего и не произошло. Цветущее дерево казалось воплощением умиротворения и красоты, в противовес царящему в душе хаосу.

Единственным желанием сейчас было сесть на засыпанных цветами ступенях и созерцать. Спокойно наблюдать парящие, плывущие в воздухе невесомые лепестки, похожие на белый дым. Наполняться гармонией и блаженной пустотой, когда созерцающий и созерцаемое сливаются и становятся единым. Когда все посторонние, тревожащие мысли оставлены где-то за пределами разума и тела.

Себастьян поддался душевному порыву и некоторое время молча любовался открывшимся видом. Рыжие пряди упали на лоб, но сильф не стал поправлять их. Стражи безмолвно стояли за спиной, в некотором отдалении, но всё же смертельно близко. Ювелир отлично знал, что они не тронут его, просиди он здесь хоть до следующего появления лорда.

Стражи не могли нарушить приказ, а данный им приказ был таков, что сильфу нельзя возвращаться. Если развернуться и попытаться пойти назад, стражи кинутся на него и почти наверняка убьют на месте. А значит, нужно всего лишь покинуть злосчастное место, неважно с какой скоростью он будет передвигаться. И тогда он останется жив и здоров. Всё просто.

Просто — да не просто.

Что-то мешало ювелиру уйти, будто держало на привязи. Он честно попытался удалиться, но вот незримый поводок оказался натянут, и дальше пути не было. Совсем не было. Слова дракона саркастически звучали в голове, и вот уже первая часть загадки перестала быть таковой. Забери то, что принадлежит тебе — это несомненно означало Моник.

Душа возлюбленной, похищенная драконом, после десяти лет плена должна наконец обрести свободу!

— Прости меня, Моник, — очень тихо произнес Себастьян, не оборачиваясь. Глаза её были слишком страшны, чтобы смотреть в них — бессмысленные, чужие и мертвые. — Я сделаю то, что должен. Я знаю, тебе уже не будет больно. Никогда.

Наверняка он будет сожалеть об этом позднее. Но в эту секунду выбор, продиктованный строгими представлениями о долге, был сделан. Сомнения, раскаяние… острое, жестокое чувство вины… горькие вопросы и ненависть к самому себе — всё это придет, конечно придет, но после. Сейчас же душа его не запятнана и не отравлена никакими деструктивными эмоциями, а значит, пришло время действовать.

Глубоко вздохнув, ювелир открыл заветный кофр и окинул взглядом аккуратные ряды ячеек. Богатой коллекции Серафима мог позавидовать даже опытный боевой маг. Собранные драгоценные камни были столь хороши, что даже пассивная деятельность их приносила множество преимуществ, хотя и не раскрывала в полной мере всех свойств.

Себастьян извлек пять небольших минералов и один за другим вставил их в рабочий медальон.

Первым встал на своё место гелиотроп — отменный образец звездчатого агата, имеющий блеклый луковый цвет с расплывчатыми красноватыми пятнами. За ним последовал бесцветный ахроит — совершенно лишенная окраски разновидность турмалина, встречающаяся чрезвычайно редко.