Тень Серафима

Она особо выделила последнюю фразу, поедая Себастьяна глазами, однако тот ничего не ответил.

Взгляд его потемнел, а улыбка медленно гасла на губах.

Разговор затягивался. Разговор, который он вовсе не хотел продолжать.

– Даже если бы это было возможно, – не успокаиваясь, София упрямо вздернула подбородок, – я не вступила бы в гильдию, сэр. Я презираю этих карманных ювелиров, едящих хлеб с рук своих хозяев! Я хочу быть свободным художником, не зависеть от прихотей судьбы и сильных мира сего. Я молода, честна душой и знаю, что такое отвага. Прошу вас, будем работать в паре, как делают все ювелиры! Клянусь, вы не пожалеете, что положились на меня.

– Какие радужные перспективы, – мрачно заметил Себастьян и помолчал еще немного, пристально рассматривая чрезмерно воодушевленную собеседницу. Ее сумбурные речи обеспокоили его, взволновали, вместо того чтобы просто развеселить своей несуразицей. – Иди домой, девочка. Читай романы: исторические, авантюрные, любовные… да какие угодно, коль они так будоражат твое живое воображение. Реальность далека от восторженных фантазий. Все по порядку. Я одиночка. Я не работаю в паре, потому что не хочу ни ответственности, ни зависимости. Это первое. Профессия ювелира – не бесконечная вольность и приключения, к которым ты стремишься. Мы также подчиняемся законам и кодексам, пусть неписаным. Мы верно служим системе этого несовершенного мира, и только потому она все еще терпит нас. Это второе. Ты молода – но недостаточно, чтобы стать учеником. К поступлению в гильдию, например, начинают готовить с первых лет жизни. Ты уже упустила лет восемнадцать. Это третье…

– Но вы стали ювелиром уже в достаточно зрелом возрасте, – немедленно возразила София, подняв руки в протестующем жесте, – и обучились самостоятельно.

– Я исключение, – отрезал Себастьян, нахмурившись. Вот ведь взбалмошная девица! – И не перебивай меня. Профессия ювелира – это то, чего не пожелать никому. Не от хорошей жизни пришел я в нее. Это грязь и кровь, которые не смыть. Ни одна женщина не может быть полноценным ювелиром. Мне это известно, ты права, гораздо лучше, чем многим. Это четвертое. Я убедил тебя, София?

Впервые он назвал ее по имени. Девушка отрицательно мотнула головой, не отрывая от него настороженно-любопытного взгляда зверька, впервые наткнувшегося на охотника. Что ж, этого следовало ожидать, но попытаться стоило. Он озвучил ей все те скучные, бессовестно правильные истины, которые должны были вразумлять сумасбродную юность. Истины, которые юность традиционно отвергала.

– Тогда последний аргумент, – тихо вздохнул Себастьян.

Создатель, ну почему ты дал ей такие глаза?

Движение, невидимое и неслышимое, как легкое дуновение ветра. София и глазом не успела моргнуть, как ювелир оказался рядом – невозможно близко, приобняв ее, словно для вальса. Ладони их соприкоснулись, кружевной рукав девушки пополз вниз к локтю. Кисти их прижались так сильно, что Себастьян ощутил пульсации тонких голубоватых жилок. Глаза гостьи на миг затуманились, а потом наполнились ужасом и пониманием. Не проронив ни звука, София дернулась назад, пытаясь вырваться. Себастьян не старался удержать ее, и потому она, оступившись, с коротким жалобным вскриком упала на пол.

Так и есть! Искаженная. Дурная кровь.

Себастьян ощутил приятное удовлетворение: профессиональная догадка оказалась верна. София даже не спешила прятать то, что обличало ее, – белоснежное запястье опоясывал, на глазах наливаясь багровым, тонкий ожог!

– Это то, что называют профнепригодностью, – с легкой усмешкой пояснил ювелир.

Взгляд Софии поблек. Себастьян молча закатал рукав, демонстрируя небольшой изящный браслет, надетый на встречу с Кристофером. Первоклассная бирюза. Низкие овальные кабошоны, оправленные в желтое золото, богатая палитра оттенков – от небесно-голубого до насыщенного синего.

Себастьян любил бирюзу – по цвету она была подобна благородному сапфиру, но более бледная, словно вода возле берега. Камень крепости духа и тела, бирюза считалась признанным талисманом воинской победы. Однако спрос на нее невелик: минерал требовал тщательного ухода, был неустойчив и быстро окислялся, приобретая от ношения яблочно-зеленый оттенок. Средний срок жизни не превышал пятнадцати лет, а срок полезной активности – и того меньше.

И, как будто этого мало, бирюза имела репутацию камня высокой морали. Ходили упорные слухи, словно она признает владельцем только человека порядочного, к людям с нечистой совестью, напротив, активно притягивая беды. По этой причине мало кто в Ледуме, городе пороков, решился бы носить ее. Увы, Себастьян и сам не был праведен до такой степени – но не был он и суеверен. В конце концов, в этом и заключается профессионализм: знать о минералах все и не полагаться на народную молву.

– Как может быть ювелиром человек, страдающий непереносимостью минералов? Ты даже в руки их взять не сможешь. Кроме того, ты вне закона, Искаженная.