Тень Серебряной горы

– К кому ты только не ездил! – сердито сказал капитан.

– Уж такое у меня ремесло по разным местам ездить, – сказал Шалауров.

– И торговать чем попало! – сказал капитан.

– Зачем чем попало? – сказал Шалауров. – Вот взять даже того же Атч-ытагына. Я долго думаю, чего им привезти, покуда туда собираюсь. А им попробуй угоди! Видал, какая на ней кухлянка? Там пять фунтов жемчуга, не меньше. И ещё, говорит, привези. И я привозил, а она всегда щедро платила. Много чего я ей привёз!

– И китайских белил? – спросил, не удержавшись, капитан.

– И белил, конечно, – кивнул Шалауров. – И румян. Эх, что я говорю! Всякого я им перетаскал, хоть это и нельзя было. Честно скажу: ножи возил, водку возил, железо. Но это ему. А ей в прошлый раз привёз зеркальце. Ох, как она обрадовалась! Три дня сидела, собой любовалась. Отец ей: где твои женихи, где мои внуки?! А она смеётся. И вдруг этот наш адъюнкт! Вот кто её присушил!

– Но почему вдруг обязательно адъюнкт? – недоверчиво спросил капитан.

– А кто его знает! – развёл руками Шалауров. – Девичье сердце потёмки.

– Так что же это, – сердито сказал капитан, – ему теперь у них насовсем оставаться?!

– А что тут такого? – сказал Шалауров. – Вот я бы остался. И вот стал бы я Атч-ытагыновым любимым зятем, меня бы все у него в стойбище слушались, я бы сразу накупил у вас ружьишек, пороху, набрал войско, пошёл бы за Чукотский нос, через пролив, на Алеутский нос, в Америку, снял бы чертёж тамошним землицам, наладил бы торговлю наших с ихними, разбогател бы. А…

И замолчал, обернулся. К костру подошёл Меркулов и, откозыряв, сказал:

– Господин капитан! Ваше благородие! Чукчи что-то зашевелились!

Глава 22

Капитан поднялся, шагнул вперёд и стал смотреть в сторону чукчей. Но оттуда, где он остановился, ничего нельзя было разобрать, и он прошёл дальше. Синельников пошёл за ним, шёл с двумя ружьями, своим и капитановым.

Дойдя до нашей передовой линии, капитан остановился, прикрыл ладонью глаза от солнца и опять стал смотреть. Теперь он уже ясно видел не только главное атч-ытагыново войско, с самого начала никуда не прятавшееся, но и те четыре других небольших войска, которые теперь тоже стояли открыто. Что же делать, думал капитан. Это только раньше с инородцами было легко, когда они стояли на месте и стреляли из луков, пока стрелы не кончались, и только потом шли в атаку. А теперь они стоять не любят! И вот побегут чукчи с бугра все разом, мы по ним пальнём из своих двадцати ружей, убьём двадцать чукчей, начнём перезаряжать… А они уже здесь, добежали! И поднимут нас на копья. Или не поднимут? Нет, конечно! Потому что если убьём двадцать, а не десять, то они сразу остановятся, начнут кричать. А мы перезарядим, ещё раз стрельнём, и побегут они обратно в гору! И там их догонят наши юкагиры и начнут колоть! А мы подбежим и в штыки! А они что? А они уже бегут толпой, догоняй их и коли! И вот тогда…

Но, недодумав, капитан откашлялся, обернулся и сказал Синельникову, что пусть тот идёт обратно и скажет нашим, чтобы выводили своих строиться. Синельников ушёл быстрым шагом, а капитан опять начал смотреть на чукчей. А они стояли и чего-то ждали. Да чего тут ждать, сердился капитан, скомандовал, пришли и покололи, вот и всё! А Атч-ытагын стоит, дубина!

И вдруг у чукчей что-то началось. Теперь они стояли как-то очень странно – то не шевелясь, а то вдруг поднимали луки и сдвигались то вправо, то влево. А то начинали сходить вниз с бугра, а после опять поднимались. Чего это с ними, думал капитан, помаргивая, потому что у него уже начинали болеть глаза от долгого смотрения.

А чукчи вдруг опять начали разворачиваться! Сразу всем войском! То есть становились к капитану боком! Это что ещё за манёвр такой, сердился капитан, глядя на них, и где Атч-ытагын?

И почти сразу же появился Атч-ытагын, только теперь он был не в китайском халате, а в чукочьей кухлянке, поверх неё на нём были трофейные доспехи – панцирь прапорщика Спиридонова. Эх, только и подумал капитан, после чего сразу же подумал: а где Григорий?

Но адъюнкт не появлялся. Да и что ему тут делать, думал капитан, какой из него шаман, да и при чём тут он, а чукчи сами виноваты, поверили в Серебряную гору, убили опытного толкового колдуна, позарились на молодого, умного…

А дальше капитан подумать не успел, потому что в атч-ытагыновом войске громко закричали, затопали, кто-то прокричал команду – и они стали стрелять из луков куда-то в сторону. Стрелы засвистели, полетели тучей. Они летели через пустошь и к реке, туда ещё вела тропа, там, наверное, был брод.

И там, на другой стороне реки, теперь показалось войско. Оно шло походным шагом и, не сбавляя темпа, быстро приближалось к реке. Хорошо идут, подумал капитан, любо-дорого смотреть, вот только кто это? Не юкагиры ли?