Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

Джини кивнул и улыбнулся.

— Разумеется, — согласился он и расстегнул очередную пуговку.

Вздрогнув, Лори схватила его за пальцы.

— Не надо, Джини, не сейчас, — взмолилась она. — Давай подождем до ночи.

— С какой это стати? — возмутился Джини, стараясь держать себя в руках. — Мы же официально женаты.

Все сделано согласно закону. Если мы не займемся этим прямо сейчас, то наш брак может быть расторгнут еще до захода солнца. Во Флориде, например, считается плохим признаком, если молодожены не занимаются любовью сразу после того, как уедет последний гость.

— Ну… в общем, я бы не хотела торопиться, — пробормотала Лори и отвернулась.

Джини взял девушку за руку. Ладонь ее оказалась чуть влажной, а кисть бессильно висела, словно плеть.

Джини внезапно захлестнула липкая и противная тревога. А что если он женился на фригидной женщине? Разве могут быть иные причины, чтобы откладывать самые восхитительные мгновения на потом? Почему она так упорно не хотела выходить замуж? И как только могло случиться, что Лори осталась девственницей до сих пор? Это с ее-то красотой?

— Лори, — хриплым голосом выдавил Джини, — может быть, ты неважно себя чувствуешь?

— Нет, со мной все в порядке, — бодро заявила девушка. Она внезапно побледнела, и Джини заметил, как по всему ее телу пробежала дрожь, похожая на судорогу. Ему вдруг стало не по себе. Похоже, у Лори вот-вот начнется истерика.

— Тебя не тошнит? Голова не кружится? — с тревогой спросил он.

— Тошнит? — рассеянно повторила девушка, словно и не слушала его, а думала о чем-то своем. — Нет, не тошнит. Но я очень голодна. Я бы сейчас съела чего-нибудь. А если честно, просто умираю с голоду. Мне надо спуститься вниз на кухню и что-нибудь перехватить.

Джини подошел к окну и нервно закурил.

— Может быть, не надо никуда уходить, — раздраженно возразил он. — Может, ты, наконец, соблаговолишь рассказать мне, что с тобой происходит?

— Ничего со мной не происходит, — отмахнулась Лори. — Не понимаю, что тебя не устраивает?

Джини резко повернулся и заглянул ей в глаза.

— Послушай, Лори, — серьезно заговорил он. — Мы же только что поженились.

— Да, — спокойно ответила она. — Догадываюсь.

В отчаянии Джини протянул к ней руки.

— Послушай, неужели это тебе ни о чем не говорит? Мы же муж и жена. И вроде безумно любим друг друга. Сгораем от страсти. Да мы просто обязаны повалиться сейчас на постель и как очумелые круглосуточно заниматься любовью. А вместо этого ты вдруг проявляешь исключительный гастрономический интерес: вознамериваешься очистить холодильник от недельных запасов. Ну, и что же ты выберешь на этот раз? Пару фунтов сырого мясца?

Лори от изумления широко раскрыла глаза.

— Ну, прости, — смутился Джини. — Я так долго ждал этого момента. Пойми меня правильно. У меня просто руки опускаются от растерянности. И разочарования. Что же получается? Ты моя законная жена, я тебя люблю… но еще до сих пор не видел обнаженной… уже не говоря о более приятных вещах.

Лори потупилась. Сейчас, освещенная теплым солнечным сиянием, она была восхитительна. Как ни старался Джини, он не мог оторвать взгляд от жены. Этакая сахарная дива в белоснежном — цвета девственности — платье!

— Джини, — прошептала девушка. — Ты никогда не должен видеть меня обнаженной.

Джини остолбенел. Табачный дым попал ему не в то горло, и, поперхнувшись, Джини закашлялся.

— Прошу прощения, но меня, кажется, начинают одолевать слуховые галлюцинации, — неуверенно пробормотал он. — Мне показалось, будто ты сказала, что я не должен видеть тебя голой… Или что-то вроде этого.

Лори молча кивнула.

Поникнув головой, Джини задумался и вдруг в сердцах, стремительно протянув руку к крошечной фарфоровой пепельнице, яростно затушил сигарету. Скинув пиджак, он остался в белой рубашке и серых брюках. Дрожа от вожделения, Джини бросился к Лори.

— Снимай платье, — тихо, но твердо приказал он.

— Джини, прости, но я не могу сделать этого, — решительно возразила девушка, гордо вскинув голову.

— Позволь тогда узнать почему, — настаивал он. — Какие здесь могут быть причины?

— Есть кое-какие причины, — упорствовала Лори.

— Ну так назови их.

Но она замотала головой.

— Значит, я так никогда и не узнаю, что тебе мешает отдаться мне прямо сейчас?

Она снова покачала головой.

— Ну, в таком случае, — уверенно заявил Джини, — я своими руками раздену тебя. И сорву твое проклятое платье, даже если от него останутся одни лохмотья.

— Джини, не надо! Это же мое свадебное платье!

Кейлер развернулся и с такой силой шарахнул кулаком по тумбочке возле зеркала, что флакончики с духами жалобно звякнули, а большая массажная щетка грохнулась на пол.

— Лори, я прекрасно понимаю, что это твое свадебное платье, которое надо беречь как зеницу ока в память о светлом событии. Неужели ты думаешь, что мне и впрямь хочется разорвать его на тряпки? Ну почему бы тебе самой со знанием дела, аккуратненько, не снять его? Ты ведь чертовски красива, и в твоих руках прекрасная возможность очаровать меня своим потрясающим телом.