Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

— Насколько я понял, нынешней ночью. Полиция всячески старается, чтобы никакая информация не просочилась в прессу. Похоже, они ждут не дождутся, когда за ребенка потребуют выкуп в виде каких-то политических сделок. Генри просто с ума сходит.

— Представляю себе. Похитителей еще не вычислили?

— Пока что нет. Кстати, никто еще и не заикнулся о выкупе. Но Генри почему-то уверен, что эта чудовищная акция напрямую связана с проблемой Ближнего Востока. Ему кажется, что похитители начнут сейчас обвинять арабов в смерти ребенка.

В этот момент двери конференц-зала распахнулись. Генри Несс поджидал сотрудников в окружении мрачного представителя ФБР, французских дипломатов и агентов ЦРУ.

— Ну что ж, господа, — вздохнул Генри Несс, — давайте думать, что может означать это похищение.

Совещание длилось более трех часов. Высказывались самые безумные предположения, но постепенно переговоры зашли в тупик. Никаких сообщений из полиции так и не поступило, а зал к этому времени буквально заволокло сигаретным дымом. Когда Генри Несс раз в пятнадцатый начал излагать свою теорию относительно похищения ребенка, зазвонил телефон, стоявший возле Джини.

— Простите, — извинился Кейлер и снял трубку.

— Кейлер слушает.

— Дорогой, это Лори.

— А, привет. Послушай, милая, я сейчас очень занят. Я на важном совещании, освобожусь часа через два, не раньше.

— Прекрасно. Представление в цирке начинается в половине десятого.

— В цирке? В каком цирке? Что-то я не понимаю…

— У меня для тебя приятный сюрприз, — проворковала Лори. — Мне удалось раздобыть два билета на сегодняшнее представление.

Джини потянулся за пачкой сигарет.

— Лори, мне, конечно, очень неловко, но я не хочу сегодня никуда идти.

— Но все в восхищении от цирковой программы! — не унималась она. — Там такие воздушные акробаты!

Джини прикурил сигарету и в отчаянии потер затылок.

— Лори, после пятичасового совещания я уже не в состоянии оценить твоих гениальных акробатов. Так что, пожалуйста, сделай одолжение… сдай билеты.

— Ну, Джини…

— Прости, дорогая, но я занят.

— Джини, а я так мечтала сходить в цирк! — обиделась Лори.

— Ну, хорошо, как-нибудь в другой раз обязательно сходим.

— На все представления билеты уже распроданы. А сегодня, кстати, покажут нечто особенное.

— Что же именно?

— Увидишь.

И тут только Джини заметил, что Генри Несс искоса посматривает на него. Действительно, семейные проблемы в самый разгар такого важного совещания! Генри Несс не раз высказывал мысль о том, что все его подчиненные как один должны быть женаты на своих рабочих местах, а уж если кто-то — чаще двух раз в неделю — уходил вечером к жене, то такой извращенец считался если не двоеженцем, то по крайней мере развратником.

— Ну, пока, — занервничал Джини, — я все-таки на работе.

— Ну, пожалуйста, пойдем, — настаивала Лори.

— Я перезвоню тебе попозже, и тогда решим.

— Я люблю тебя, Джини. Ну, пожалуйста, пойдем.

Генри Несс недвусмысленно кашлянул, и Джини виновато улыбнулся.

— Ну, хорошо, — сдался он. — Пойдем в цирк. Заскочи ко мне в девять. А теперь пока, у меня срочные дела. Я не могу больше разговаривать.

— Джини, ты просто прелесть. Я тебя обожаю!

— Я тоже. Пока.

Повесив трубку, Джини с таким невозмутимым выражением лица повернулся к присутствующим, словно разговаривал только что с британским премьером.

— Я надеюсь, дома у тебя все в порядке? — поинтересовался Генри Несс.

— Конечно, сэр. Все отлично.

— Ну и прекрасно. А то мои подчиненные так усердствуют на работе, что частенько забывают про дела домашние.

Раздались смешливые повизгивания, смахивающие скорее на вой гиен. Переговоры продолжились.

* * *

Представление закончилось около полуночи. Уставший и злой Джини пробирался к стоянке, перешагивая через груды пивных и лимонадных банок, стараясь не наступать на недоеденные куски пиццы. Огни цирка начали гаснуть, а жонглеры и наездники гуськом потянулись к вагончикам, чтобы принять душ и, переодевшись, усесться, наконец, перед телевизором с баночкой пива.

Несмотря на то, что Джини благоразумно надел в этот холодный ноябрьский вечер теплый плащ, он чувствовал, что его время от времени бьет дрожь. Однако Кейлер отнес это за счет своих пошаливающих нервов.

К началу представления они опоздали из-за затора, образовавшегося на подъезде к цирку. Вдобавок ко всему выяснилось, что места их уже заняты каким-то совершенно безразмерным джентльменом деревенского разлива и его дородной супругой. В итоге Кейлеры целых два часа проторчали на галерке среди улюлюкающей детворы и дряхлых стариков. С деревянной скамейки почти ничего не было видно, а вопли мальчишек вдобавок ко всему заглушали все звуки, доносившиеся с арены.

Однако Лори, похоже, была восхищена представлением. Джини полез в карман и обнаружил, что сигареты кончились.

— Джини, — с восторгом произнесла Лори, — мне так понравилось!

— Понравилось? — удивился он. — Чего же там было хорошего?

— Ну, все. Все здесь просто великолепно!