Тень [СИ]

Похоже, принесло Торопыжку, но видеть его не хотелось. Никого не хотелось. Девушка хотела прижаться к тому, кто поймет. Обнимет, защитит.

– Тэ?

Но чтобы единственный, кого она хотя бы с натяжкой назвала другом, увидел ее такой? Не грозной Пантерой… Заплаканной…

– Тэ, ты здесь?

– Уйди… Оставь меня. – за дверью помедлили. – Уйди. – звуки шагов медленно побрели вдоль коридора, а Тэра снова ткнулась в подушку. Погрузилась в себя. Минута, другая… Тишина принесла в душу опустошение. Мысли ушли. Чувства выли на задворках… И вдруг кто-то коснулся плеча.

– Тэра.

Её подбросило. Никто! Никто не мог войти в эту каюту кроме неё. Сердце прыгнуло. С визгом девушка отлетела прочь от неизвестной опасности. Замерла, прикрываясь подушкой.

– Это я.

Огромные от ужаса заплаканные изумруды высунулись из-за перепачканной масляными полосами подушки. Рядом с кроватью стоял Торопыжка. У рубашки под сиреневым пиджаком ворот-стойка расстегнут. Серые глаза невозмутимо смотрят на девушку.

– Ш… Что ты тут делаешь?!

– Я подумал, тебе не стоит оставаться одной.

– Ты подумал…

– Да. – его серые глаза были печальны. – Можно? – неуверенно ткнул на кровать.

– Ты подумал… Как ты сюда попал?!

Программист сел. Расстегнул пиджак и замер. Взгляд рассеянно блуждает по каюте.

– Я же администрирую всю систему. Забыла?

– И? – прикрываться подушкой уже не хотелось.

– Могу попасть куда захочу.

– Вот чёрт. – плечи в черном комбинезоне поникли. Измазанная подушка упала на холодный пол. Девушка всхлипнула, видя, что обычно веселый программист тоже не в себе. – Как же это, Торопыжечка?… Как… Как же так?…

Этот вопрос не давал покоя. Она присела рядом. Черные кудри скользнули на сиреневое плечо. Слипшиеся от слёз ресницы блеснули цепляче-желтым.

– Я уволилась.

– Видел… Босс до сих пор не расстаётся с подписью.

– А Ремень… Ремень, Торопыжка…

– Жив.

Тэра замерла.

– Что?

– Жив он.

Девушка вцепилась в мягкие лацканы пиджака. Дернула.

– Что ты сказал? Жив?

Торопыжка всмотрелся в напряженно-просящее заплаканное лицо. Нашел молящие глаза. Кивнул.

– Да жив, жив.

На взрыв эмоций сил уже не осталось. Тэра выдохнула и прижалась к груди друга. По щекам катились слезы радости, а он продолжал, под всхлипывания поглаживая черную гриву:

– В коме он. Мальчики перетащили в медицинский модуль. Две недели пролежит, везунчик. Бульдог рвет и мечет.

– Чёрт с ним.

– Как сказать. Он же пожадничал и модуль один, так что шнобель свой подправит не скоро.

– Чтоб он сломался. Так пусть… ходит, плешивый урод… Ему… Ему пойдет. – она снова прижималась к груди друга. Он гладил черные кудри. Она всхлипывала, – завтра… заставлю прописать увольнительную в… в системе.

– Уже.

Тэра отстранилась:

– Так быстро? – попыталась вытереть рукавом распухшее лицо.

– Сказал, деваться тебе отсюда некуда. Сама приползешь на коленях.

Заплаканные изумруды сверкнули яростью:

– Ни за что.

– Он что-то там про кредит плел.

Но Тэра уже не слушала. Она, не отрываясь, смотрела на сиреневую ткань пижонского пиджака. Торопыжка не выдержал:

– Что?

Девушка осторожно провела по дорогущей ткани.

– Эй, ты чего подруга?

– Прости, Торопуньчик.

Программист покосился на измазанные остатками масла лацканы, скривился:

– Чем только не пожертвуешь для хорошего человека. – встал и подхватил пискнувшую девушку на руки. – Давай-ка в душ. – Пять шагов в начало комнаты, тычок кнопке и прозрачная дверь душевой кабинки скользнула в сторону. – Вперед.

Он отвернулся. Под звук скользящей молнии продолжил:

– Куда ты теперь?

– Не знаю. – За спиной стукнули об пол ботинки. Комбинезон прошелестел вниз и метнулся к ногам программиста.

– А что за кредит?

– Образовательный. – Под стук двери полилась вода.

Торопыжка возмущенно обернулся. Залюбовался точеной фигуркой, подчеркнутой стекающей пеной.

– Эй-эй.

– Образовательный. Это ж грабеж.

Палец в пене показал: отвернись – и мужчина кивнул. Не двинулся.

– Давай-давай, отворачивайся.

– Дорогуша, я тебя умоляю. – он отвернулся. Неторопливо побрел к креслу напротив. – И сколько еще?

– Три, тьфу, – пена лезла в рот, – три года.

– Ну-ну. – Торопыжка устроился в кресле и, закинув ногу на ногу, наслаждался видом смывающей пену девушки. Она не видела, но знала ли? Наверняка. И знала, что Торопыжка получает только эстетическое удовольствие любопытствующего натуралиста созерцающего новую разновидность дикого рододендрона, если вид её или любой другой девушки, или как выразился бы сам Торопыжка странно сконфигурированного человека, можно было бы так назвать. Его тонкие пальцы скользнули по подбородку.

– И сколько взнос.

– Половина.

– Зарплаты?

Она кивнула, не сомневаясь, что он видит.

– С ума сошла. Ты вообще на что живешь?

– Какая разница.

– Разница? Ты чего подруга?

– Я же только выпустилась. Бакалавр-инженер… тьфу… по направлению биоэлектроники. Биоэлектроники, понимаешь? Кому я нужна без опыта, – она осторожно отжала волосы и из стены выехало полотенце.

– А почему сюда?

Девушка завернулась в махровое полотенце и в клубах пара шагнула наружу.

– Так почему? – рука требовательно сорвалась с тщательно выбритого подбородка.

– Сам-то как думаешь?… Эмм. Ну-ка давай, отвернись.