Тень скандала

— Эдриен, — окликнула его, — как ты узнал?

Обернувшись, он увидел, что она уже натянула ночную рубашку и сидит на постели, обхватив руками колени.

— Что ты имеешь в виду?

— Что будет смерть и бойня, — тихо отозвалась она.

Он замялся на мгновение.

— Это был Афганистан, — сказал он. — В этой чертовой дыре всегда только трагедии.

Рутвен старался говорить убедительно и надеялся, что она удовлетворится ответом. Но Грейс только вздохнула, положив подбородок на колени.

— Возвращайся, Эдриен, когда у тебя будет настроение получше, чем сейчас, — сказала она.

Он уронил руку.

— Что?

— Возвращайся и снова займись со мной любовью, — повторила она. — Возможно, ты будешь достаточно убедителен и тебе удастся заставить меня поверить в эту трогательную ложь. Но сегодня вряд ли. Не надейся.

Рутвен так резко шагнул к постели, что полы черного шелкового халата взметнулись вокруг его лодыжек.

— Чего ты хочешь от меня, Грейс? — требовательно спросил он, упершись ладонями в матрас и склонившись над ней. — Чтобы я обнажил свою душу? Ты же все равно уедешь и покинешь меня.

— А, понятно! — Она вытянула ноги. — Оказывается, все дело в том, что я покину Англию. А если бы это было не так, ты рассказал бы мне все о своем темном прошлом, не так ли? И мы бы счастливо жили все вместе. Ты, я и ребенок, зачатия которого ты так боишься.

— Что ты хочешь услышать? — глухо произнес он. — Что когда-то я был обычным шпионом? Что лгал, хитрил и дергал за все струны в интересах Ост-Индской компании и правительства ее величества? Что не единожды предавал своих соплеменников? Я делал это, потому что порой мужчина вынужден выбирать меньшее из двух зол. И потому что отец сказал мне, что это мой долг, что я был рожден для этого. Но я больше не делаю ничего подобного. Ни для кого, Грейс. Я предпочитаю напиваться и обкуриваться, как ты сказала, до бесчувствия, а не думать о прошлом и не видеть кошмары во сне. Ну вот, теперь ты все знаешь. Ты довольна?

Девушка медленно покачала головой.

— Я хочу только одного, — прошептала она, — не любить тебя так сильно.

— Согласен, дорогая. — Он сжал ее лицо в ладонях. — Постарайся.

Она выдержала его взгляд, хотя одинокая слеза быстро скатилась по щеке.

— Если бы я только могла, — с горечью сказала она. — Я пыталась притвориться даже перед самой собой, что ничего особенного не происходит. Что я могу оставаться здесь, пока не закончится это ужасное дело, наслаждаясь дружбой с твоей сестрой, получая удовольствие от обучения детей и, возможно, даже проводя с тобой ночи. Но я не хотела влюбляться в тебя, потому что у тебя внутри царит мрак. Ты рассуждаешь о том, как делиться чувственной и духовной энергией. Но на самом деле ты все держишь в себе. Вот как это представляется мне.

Рутвен сёл на край постели и прерывисто вздохнул.

— Ну и что? — хрипло произнес он. — Что, во имя Господа, ты хочешь знать? Что я могу поведать тебе, Грейс, чтобы тебе стало легче?

— Все. — Она откинула с лица волосы усталым жестом. — Я хочу знать, являешься ли ты одним из Посвященных, или как их там правильно называют. Я хочу знать, почему порой, когда ты касаешься меня, я чувствую себя словно зачарованной, а твои глаза кажутся такими древними, словно видели тысячу ужасных вещей. И я хочу знать, почему ты привез меня сюда. Я хочу знать, что ты видел.

— Грейс, это вовсе не…

— Знаю, — перебила его она. — Конечно, это не из-за Нейпира. Собственно, я вообще не думаю, что ты боишься его или кого-либо другого. Поэтому я хочу знать, что ты видел — или почувствовал, не важно, — что заставляет тебя беспокоиться обо мне. Думаю, я имею на это право.

Рутвен молчал, размышляя над ее словами и удивляясь легкости, с которой она задавала подобные вопросы. Ему вдруг показалось, что вся его жизнь каким-то непостижимым образом балансирует на лезвии меча. Словно судьба проверяет его, прежде чем вынести окончательный приговор.

— Я видел ужасные вещи, Грейс, — откликнулся он наконец. — Как и моя шотландская бабка, и ее отец до нее, и, возможно, много поколений до них. Да, мы несем в своей крови это проклятие. Являемся ли мы Посвященными? Не имею понятия.

— Значит, отметина на твоем бедре не просто татуировка, — сказала она. — А легенда о Стражах не просто легенда. Вы с Рэнсом и вам подобные — потомки Сибиллы.

Рутвен отвернулся.

— Да, — кивнул он, — вне всякого сомнения. Сохранилось достаточно семейных историй, подтверждающих этот факт.

— Значит, твоя мать была индийской ведуньей, — медленно произнесла Грейс, — которая вышла замуж за шотландца. Он обладал Даром и носил на теле знак Стража, чьей заботой было охранять тебе в детстве. С таким смешением кровей, Эдриен, ты не мог бы избежать своей судьбы, как ни старался.

Рутвен был потрясен, с какой легкостью она приняла это, — заслуга его сестры, можно не сомневаться. Повернувшись к девушке лицом, он взял ее за руку.

— Ты рассуждаешь об этом, словно речь идет о рыжих волосах или ревматизме, передающимся по наследству. Хотел бы я быть таким хладнокровным!