Тень скорби

— Боже мой. — Мистер Эндрю крепче сжимает поводья. — Вы тревожите меня, мистер Бронте. Неужели этого события следует ожидать в ближайшем будущем?

Мистер Бронте снова улыбается.

— О, на этот счет, сударь, никто не может быть уверен, поэтому, будучи христианами, мы всегда должны быть готовы. Но вы, конечно, понимаете, о чем речь. Когда Всемогущий говорит с нами, будь то шепот совести или гром землетрясения, нужно внимать каждому слову.

— О, я бы не назвал прорыв болота землетрясением, но…

— Нет? А как бы вы его охарактеризовали?

— Исходя из того, что я слышал и видел, это просто оползень, вызванный сильными дождями, которые переполнили торфяник.

— О нет, мой дорогой сударь! Нет и еще раз нет, я чувствую, что здесь все не так-то просто. Странные атмосферные условия, характерные для того момента — в том числе серовато-синее, насыщенное электричеством небо, — всегда связаны с землетрясениями. Во всяком случае именно об этом я читал. А еще тот факт, что нам показали всю эту страшную мощь и в то же время уберегли от худших последствий, — воистину, разве может Божественное послание предстать яснее? Землетрясение было предупреждением и напоминанием о грядущем великом дне. В следующее воскресенье я буду говорить об этом в своей проповеди. Я возьму текст из девяносто седьмого псалма: «Пред лицом Господа тают горы, как воск».

Мистер Эндрю не знает, что сказать. Умеющий сохранять хладнокровие при отпиливании конечностей у своих пациентов, он испытывает дурноту при мысли об апокалипсисе.

— Несомненно, хороший пример, очень подходящий. Что ж, слава Небесам, что ваши дети остались невредимыми, мистер Бронте. Скажите, как старшие девочки успевают в школе?

— Гм. Ах, очень хорошо: Коуэн-Бридж стал для нас настоящей находкой. Я намерен в ближайшее время отослать к ним Эмили. Потом, когда настанет черед Энн, думаю, мисс Брэнуэлл будет рада вернуться домой в Корнуолл, а в пасторате останемся только я и мой сын, что позволит заметно сэкономить на домашнем хозяйстве и даст мне возможность сосредоточиться на образовании мальчика. — Он качает головой и едва заметно улыбается. — Мистер Эндрю, для служителя Церкви это признание звучит шокирующе, но знаете, после смерти миссис Бронте я всерьез усомнился в намерениях Господних, когда взглянул на путь, что открылся передо мной. А вот теперь этот путь становится ровнее. — Он снова смеется; в его хорошем настроении есть что-то от пугливой лошади, вплоть до вращения блестящих глаз. — А когда сегодня утром передо мной предстала сцена потрясающего разрушения, устрашающий и в то же время добрый, да, добрый голос, казалось, произнес: «Где был ты, когда Я полагал основания земли?»[9]. Урок, мистер Эндрю, великий урок. Думаю, я напишу по этому поводу в «Меркури Лидс».

Хирург слегка морщится при мысли, что его друг выставит себя на посмешище в печати со всеми этими землетрясениями и цитатами из Книги Иова. Но он предпочитает молчать, ибо Патрик Бронте не тот человек, на пути у которого можно становиться; сама мысль о противостоянии, о споре с ним вызывает замешательство, будто намереваешься столкнуться с огромной неизвестной собакой. По этой же причине он не озвучивает своего мнения о Коуэн-Бридже, о котором кое-что слышал от товарища по медицинской профессии, в том числе весьма удручающие вещи. В этом мире, говорит он себе, можно сделать еще столько добра. Лучше думать об этом.

— Я так понимаю, скоро приедет еще одна Бронте, — обращается мисс Лорд к мисс Эндрюс; собеседницы наблюдают за утренней зарядкой в саду. Что ж, можно называть это зарядкой. За исключением нескольких крепких шумных девиц, ученицы группками по две и по три вяло бродят и слоняются из стороны в сторону, как заточенные в четырех стенах духи в передниках. Мисс Лорд, глядя на злой профиль мисс Эндрюс, запускает ядовитую шпильку:

— А ведь мисс Эванс права, говоря, что это умное семейство.

— Не сомневаюсь.

— И не удивлюсь, если самая умная среди них Мария. Мисс Эванс видела, как та помогает одной из старшеклассниц с уроками французского. Незаурядные способности, отметила мисс Эванс.

— Мисс Эванс не приходится с утра до ночи выносить нерадивость и дерзость этой девочки, — огрызается мисс Эндрюс. — К тому же Мария Бронте относится к категории мечтательных девочек. Такие девочки витают в облаках и прикрываются своей мечтательностью, а потому им все сходит с рук. Но меня этим не проймешь.