Тень Сохатого

Турецкий помог противнику подняться на ноги и слегка подтолкнул его вперед, держа за шиворот, чтобы тот не упал. Так они и пошли.

3. Серьга

Двор был пуст, только возле одного из подъездов, опираясь на палку, стояла старуха. Проходя мимо нее, Турецкий сказал:

— Спокойно, бабуля. Я из милиции. — Он на ходу вынул из кармана удостоверение и показал его старушке.

— Ох, свят, свят! — перекрестилась та. — И за что ж его, горемычного?

— Это, бабушка, опасный вор-рецидивист. Специализируется на квартирных кражах.

— На кражах? — охнула старуха. — И поделом же ему, гаду! Нечего честных людей обкрадывать. Ишь, повадились, ироды, квартиры обносить! И когда только вас всех переловют?! И когда только вас, скотов, перебьют?!

— Слыхал? — усмехнулся Турецкий, продолжая держать парня за шиворот и легонько подталкивая его вперед. — Не понравился ты ей.

— Вы бы ей еще сказали, что я Христа распял, — угрюмо отозвался парень.

— Давай шагай, рецидивист-христопродавец…

Они прошли через двор и подошли к следующей арке. Прежде чем выйти на соседнюю улицу, Турецкий остановился и спросил:

— Какая машина?

— «Девятка». Бежевая.

— Где стоит?

— Сразу за аркой.

Придерживая парня одной рукой, Александр Борисович осторожно выглянул из-за угла. Возле арки и в самом деле стояла бежевая «девятка». Салон был пуст.

— Да нет там никого, говорю же, — проворчал парень.

— Помалкивай, когда не спрашивают, — осадил его Турецкий. — И шевели батонами.

Они вышли из арки и подошли к «девятке». Турецкий вынул из кармана ключи, которые предусмотрительно изъял у парня, пока тот находился без сознания. Сняв машину с сигнализации, он открыл заднюю дверцу:

— Полезай!

Парень забрался в салон. Турецкий сел рядом с ним и захлопнул дверцу. Парень заговорил первым.

— Если я все вам расскажу, вы не станете подбрасывать мне этот паленый ствол? — спросил он.

— Смотря по тому, что ты расскажешь, — ответил Турецкий. — Кто приказал тебе стрелять в Генриха Боровского? Риневич?

Парень медленно покачал головой:

— Я в него не стрелял. Я только целился. Стрелял я в того, другого, который выбежал из магазина. Но в него даже и не попал. — Парень усмехнулся и добавил: — Хотя мог бы. Старик не такой уж и быстрый.

— Зачем ты целился в Боровского? — спросил Турецкий.

— Я должен был его напугать. А если бы хотел, я бы легко его убил. Он даже пистолет от страха на пол выронил.

— Ты долго стоял возле машины. Зачем?

Парень повернулся к Турецкому боком и ответил:

— Чтобы он увидел серьгу у меня в ухе. Вот эту. Но он, по-моему, вообще ни хрена не соображал от ужаса.

Турецкий нахмурился и задумчиво почесал пальцем переносицу.

— Значит, ты должен был просто напугать Боровского. И сделать это так, чтобы он позже смог тебя опознать. Так?

— Так, — кивнул парень. — Поэтому и серьгу в ухе оставил. Чтоб было легче узнать.

— Грубо и глупо, — резюмировал Турецкий. — Тебя оправдывает только то, что не ты сам эту глупость придумал. Хотя… должен признать, что этот дешевый трюк сработал. Тебе ведь приказал это сделать не Риневич, так? Ты должен был подставить Риневича. Чтоб Боровский увидел тебя в офисе «Дальнефти» и решил, что ты действовал по приказу своего патрона. Правильно я говорю?

— Правильно, — нехотя признал парень.

— Как ты попал в службу безопасности «Дальнефти»?

— Просто. Как все попадают. Увидел объявление в газете, ну и пришел. Закончил курсы охранников. Поэтому конкурс прошел без проблем.

Турецкий слушал слова парня с безразличным лицом, словно не находил в них для себя ничего нового. Он ободряюще хлопнул парня по плечу и сказал:

— Молодец, рецидивист. Осталось только назвать имя своего настоящего босса.

Парень удивленно уставился на Турецкого:

— Как? А вы разве не знаете?

В ответ Турецкий поморщился, как от зубной боли.

— Дурак. Конечно, знаю. Но надо, чтоб ты сам назвал это имя. Ты ведь даешь показания, а не я.

— А у вас пишется, что ли?

— Ага. На корочку. Нет, болван, разве ты видишь у меня в руках магнитофон? Итак, я жду.

Парень нахмурился еще больше.

— Моему боссу не понравится, что я его сдал, — сипло сказал он.

— Да ну? — усмехнулся Турецкий. — В таком случае своей обидой он поделится с сокамерниками. Больше будет не с кем.

— А вы уверены, что вам удастся его посадить? — нагловато спросил парень.

Турецкий кивнул:

— На все сто. И чем быстрее ты начнешь говорить, тем быстрее я это сделаю.

Некоторое время парень размышлял, поглядывая на Турецкого оценивающим взглядом, — сумеет ли тот выполнить свое слово или нет. В конце концов решил, что у Турецкого лицо человека, заслуживающего доверия, и сказал:

— Хорошо, я расскажу. Имени человека, на которого я работал, я не знаю. Я говорил с ним по телефону. Деньги за работу он перечислял на мой счет в банке.

Александр Борисович недоверчиво прищурился:

— Как он на тебя вышел?

— Позвонил мне домой. Я взял трубку, а там — незнакомый голос. Говорит: «Проверь свой счет в банке. Я перезвоню завтра». А дальше — гудки. Я, конечно, сильно удивился, но проверил.

— И что ты обнаружил?

Парень посмотрел на Турецкого лукавым взглядом и ответил: