Тень сомнения

Эти сцены всегда происходили за закрытыми дверями, и Миранда подумала, что до сих пор Тесса и Клер не подозревали, как глубоко их отец разочарован ими. Самой Миранде повезло меньше, ее спальня имела общую стену со спальней родителей. И не было между двумя комнатами ни разделявшей их ванной, ни глубокого стенного шкафа, которые могли бы заглушить звуки скандальных или любовных сцен. Миранду буквально тошнило, когда она слышала, как они катаются по постели, пыхтя и задыхаясь, сразу после очередной ссоры. К счастью, в последнее время они стали заниматься любовью все реже. Доминик обвиняла мужа, что во всем виноват он сам. Очевидно, он был в недостаточной степени мужчиной, раз не смог зачать сына за три попытки.

Когда Миранда была младше, то чувствовала себя виноватой и старалась всеми силами угодить Датчу, завоевать его расположение, стать ему сыном, которого у него никогда не было. Она была умна, превосходно училась в школе, стала капитаном дискуссионного клуба, работала в школьной газете, получила приглашения от нескольких элитных колледжей. Но, черт побери, она не могла отрастить у себя мужские половые органы, а будучи женщиной, она была ему не нужна.

К восемнадцати годам Миранда начала понимать, что ей никогда не добиться признания отца. Никакие успехи и достижения не заставят его гордиться ею, поэтому она перестала стараться. Теперь она решила жить ради собственного удовольствия – и впервые за все эти годы была почти счастлива.

Датч вышел на террасу и хлопнул за собой дверью с такой силой, что стекла зазвенели, а канделябр закачался, и отраженные огоньки множества маленьких свечек заплясали по стенам. Доминик бросила взгляд на силуэт мужа и вздохнула с кротким терпением, порожденным долгими годами жизни с деспотом. Поливая сырным соусом тонко нарезанный картофель у себя на тарелке, она спокойно заметила:

– Дайте ему выпустить пар. Так уж он устроен, и мы тут ничего поделать не можем.

– Он свинья! – Тесса никогда не умела сдерживать свои чувства.

Доминик подняла брови.

– Он твой отец. Мы должны с ним считаться. Тесса мрачно посмотрела на мать.

– Не понимаю – почему. Ты давно могла бы с ним развестись.

– Тесса! – прошипела Клер. – Ты не можешь так говорить!

Миранда промолчала, хотя втайне всегда удивлялась, почему ее родители все еще остаются вместе.

– Я сказала перед алтарем: «Пока смерть не разлучит нас», и для меня эта клятва священна, – негромко произнесла Доминик. – Мы – семья.

– Это значит, что мы обязаны делать все, что ему захочется? Клер должна отказаться от Харли, а я... я должна отказаться от своей жизни? – Тесса бросила непримиримый взгляд на фигуру отца, угадывающуюся за стеклянной дверью. Он стоял, опираясь на перила, и глядел на воду; кончик его сигары светился в темноте воспаленной красной точкой. – Я сбегу из дому прежде, чем он отошлет меня в какую-то там дурацкую школу в Европе.

– Это была пустая угроза, – пояснила Доминик. – Дайте ему остыть.

Клер отодвинулась от стола.

– Он не может запретить мне выйти замуж за Харли.

– К сожалению, может, дорогая, – возразила Доминик. Ее лицо выглядело усталым и вдруг показалось дочерям постаревшим.

– Чушь собачья! Вы как хотите, а я ему не позволю указывать мне, что можно делать, а что нет! – Тесса с грохотом оттолкнула стул и выбежала из столовой.

– Я беспокоюсь о ней, – вздохнула Доминик. – Она такая импульсивная! А ты, – она подалась вперед и накрыла руку Клер своими длинными холеными пальцами в кольцах, – не должна так сильно влюбляться. Это неразумно.

– Почему? – спросила Клер. Вид у нее был подавленный.

– Мужчин всегда надо держать на некотором расстоянии. Не отдавать им всю себя. На всякий случай.

– На какой случай? Что может случиться?

– На тот случай, если мужчина, в которого ты влюблена, не ответит тебе взаимностью.

– Но Харли любит меня! – воскликнула Клер, поднимаясь из-за стола. – Почему мне никто не верит?

Она тоже поспешно вышла из столовой, но Миранда успела заметить в ее взгляде сомнение и тревогу.

– О боже, – вздохнула Доминик, когда они с Мирандой остались одни. Звуки скрипки, исполнявшей какую-то классическую мелодию, доносились из скрытых динамиков, снимая напряжение, повисшее в комнате. – Вот тебе урок, Ранда. – Доминик печально улыбнулась. – Надеюсь, с тобой мне нет нужды обсуждать подобные вещи?

– Нет, мама, такой нужды нет, – ответила Миранда, прекрасно понимая, что лжет.

– Что ж, настанет день, когда какой-нибудь молодой человек заденет твое сердце, и вот тогда будь начеку.

– Так получилось у тебя с папой?

Лицо Доминик превратилось в маску скорби. Она опять бросила взгляд на стеклянную дверь, ведущую на заднее крыльцо, где ее муж курил сигару.

– Нет, – призналась она. – Наверное, я никогда его не любила. Но я выросла в бедности, а твой отец был богат, и я решила, что для меня это единственный выход. Я забеременела.

– Нарочно?! – шепотом ужаснулась Миранда. Доминик пожала плечами: