Тень спрута

Под его ногами возникла укутанная голубой атмосферой планета. Большую часть ее видимой поверхности занимали крупные острова, между которыми простирались разноцветные водные пространства. Над планетой, практически на самой границе атмосферы, висел космический корабль, похожий на застывшую в полете капельку ртути. Все тот же нудный диктор сообщил, что исследовательский корабль «Стриж» является последним достижением Звездной России в области звездолетостроения. Три независимые энергетические установки — корабль подлетел вплотную к экрану, сделался прозрачным и показал каждую из этих установок, — четыре дорелятивистских привода, помимо маршевого нуль-Т, скоростной интерфейс с Галактическим Метро, возможность настройки на стационарные тоннели любых стандартов, возможность гибкого изменения физических характеристик, вариационная и фрактальная защиты, формирователь связных пространств…

Каждое слово диктора сопровождалось серией картинок, показывавших в действии рекламируемые особенности корабля. Фрактальная защита вобрала в себя луч лазера толщиной с сам корабль, задержала его на полсекунды в своих внутренних пространствах и выпустила обратно; вариационная защита, насколько понял Макаров, основывалась на каком-то искажении времени и пространства — налетевший с соседней орбиты метеоритный рой пролетел сквозь корабль, оставив после себя ясно видимые следы столкновения — но самих столкновений Макаров так и не увидел. Вот это техника, подумал Макаров; но как же она летает? Что это за четыре дорелятивистских привода?

Угадав его мысли, диктор перешел к маневренным свойствам звездолета. Сначала он долго расписывал уникальную возможность пилотажа на сверхсветовых скоростях, сопровождая свои слова показом стремительно мелькавших мимо корабля звезд и скоплений, а затем перешел к более приземленным вещам. Макаров узнал, что в обычном пространстве большинство звездолетов вынуждены использовать импульсную нуль-транспортировку, затрачивая на планетарный пилотаж до девяноста процентов всей отпущенной на рейс энергии. А вот «Стриж», оснащенный не только инерт-компенсаторами, но и принципиально новыми движителями Магнуса-Редькина, развивающими тягу в несколько миллионов тонн на килограмм собственного веса, обладал способностью разгоняться до сверхсветовых скоростей буквально за считанные минуты. В результате полетный ресурс «Стрижа» оказался практически не ограничен — пилотаж в околозвездном пространстве на прямой тяге требовал в сотни раз меньше энергии! Как бы в подтверждение слов диктора «Стриж» сорвался с места, оставив после себя россыпь световых бубликов, и на форсаже вылетел из звездной системы, совершив слалом между добрым десятком планет.

Макаров цокнул языком и мечтательно обхватил подлокотники кресла. Вот бы полетать на такой штуке, подумал он. Пилотаж на сверхсвете, планетарный пилотаж! Компенсированное ускорение в миллион «же»! Вот это я понимаю — Звездная Россия! Интересно, а у других государств Галактики есть что-то подобное?!

— Сам с собой разговариваешь? — услышал Макаров голос Калашникова.

— А? Что? — пробормотал Макаров, возвращаясь из глубин космоса к повседневной реальности. — Ты уже все?

— Все, — сказал Калашников, проведя ладонью по горлу. — Зубы как у акулы, глаза как у орла, мускулы такие, что сам себя боюсь. А ты чего здесь высмотрел?

— Да так, — пожал плечами Макаров. — То ли реклама, то ли новости техники.

— Скорее, реклама, — предположил Калашников. — Диктор твоим голосом говорил, заметил? Наверное, для большей доходчивости.

— Жаль, если реклама, — сказал Макаров, поднимаясь с кресла. — Кстати, а куда ты подевал свои синие иглы?

— Стряхнул на пол, — ответил Калашников, — он здесь по уму сделан, мусором питается. Ну что, пошли к Гринбергу? Или еще телевизор посмотрим?

Макаров отрицательно покачал головой. Хватит смотреть, подумал он. Если у них тут такая медицина, то — чем черт не шутит, глядишь, и я за штурвал попаду. Осталось только это загадочное собеседование пройти.

— Пошли, — сказал Макаров.

— Тьфу ты, черт, — ответил Калашников, глядя в телевизор.

Вместо отбывшего в дальний космический полет «Стрижа» экран показывал теперь просторную дачную веранду, освещенную золотистыми бликами заходящего солнца. В центре веранды стоял легкий деревянный столик, вокруг располагались плетеные кресла, и на одном из них сидел, демонстративно почесывая правый рог, Михаил Аронович Гринберг. Напротив него стоял, оглаживая роскошную рыжую бороду, внушительных размеров мужчина, одетый в белую хламиду, которую так и хотелось назвать рясой.

Словом, никакой это был не экран.

— Не нужно никуда ходить, — сказал Гринберг, помахав рукой опешившему Макарову. — Воспользуемся благами цивилизации; подходите сюда, господа!

— Добрый день, — кивнул Калашников бородатому мужчине. Потом, спохватившись, представился. — Артем Калашников, безработный!

— Семен Лапин, — пробасил бородач, — куратор здешний. Пришел на вас посмотреть!

— Очень приятно, — пробормотал Макаров. — Павел Макаров. Куда нам присесть?

Гринберг отрицательно покачал головой.