Тень среди лета

– Да-да. Слыхали.

Он был недурен собой, этот Итани. Амат видела его несколько раз – обычно, когда разыскивала ученицу, которая частенько вилась возле складов, где он работал. У него было продолговатое лицо, широкие плечи и, пожалуй, слишком живой ум для грузчика. Он знал счет и азбуку. При должном честолюбии такой молодец мог найти работу получше…

Амат нахмурилась. Ее поза сделалась напряженнее еще до того, как оформилась мысль. Итани Нойгу – широкоплечий, крепкий… Конечно, ему найдется работа получше. Разогнать бродячих псов, например, или убедить придорожное отребье поискать добычу легче Марчата Вилсина. Вряд ли Марчат станет проверять, с кем его работники делят постель. А постель – отличное место для разговоров.

– Амат-тя, вам нехорошо?

– Итани. Где он сейчас?

– Не знаю… Скорее всего, пошел к себе в бараки. Или в чайную.

– Сможешь его разыскать?

Лиат кивнула. Амат жестом велела подать брусок туши. Девушка встала, взяла его с полки и принесла к столу. Амат расправила лист бумаги, собралась с мыслями и начала писать. Перо царапало сухо, точно когтем.

– У меня будет к нему кое-какое поручение. Марчату Вилсину нужен телохранитель на ночь. Он отправляется на встречу в предместья и не хочет идти без сопровождения. Не знаю, сколько эта встреча продлится. Может, и долго. Попрошу его распорядителя освободить Итани от работы на завтра.

Она взяла еще один лист, поскребла пером тушь и начала второе послание. Лиат стала читать написанное из-за ее спины.

– Это доставь Ринату Ляните, если не найдешь Итани, – сказала Амат, не отрываясь от бумаги. – На крайний случай сойдет и Ринат. Не хочу, чтобы Вилсин ждал впустую.

– Как изволите, Амат-тя, но…

Амат подула на лист, чтобы высушить чернила. Лиат осеклась и не стала обозначать своих чувств жестом, однако между бровями у нее залегла складка. Амат тронула надпись. Тушь почти не размазалась. Что ж, для этого случая сгодится. Она сложила оба приказа и запечатала воском. Сшивать края было некогда.

– Ну, говори, что хочешь сказать, – велела Амат. – И хватит хмуриться. А то голова заболит.

– Это моя ошибка, Амат-тя. Разве Итани виноват в том, что я потеряла документы? Не наказывайте его за…

– Я и не наказываю, Лиат-кя, – прервала ее Амат, чтобы подбодрить. «Кя» после имени звучало сердечнее, по-свойски. – Пусть просто окажет мне услугу. А когда вернется, расскажет о своем приключении: где был, что видел, сколько длилась встреча. Все, что запомнил, и только тебе, никому другому. А ты передашь мне.

Лиат забрала послания и сунула себе в рукав. Складка между бровями никуда не исчезла. Амат захотелось стереть ее пальцем, как случайный штрих с бумаги. Девочка слишком много думает. Может, зря она все это затеяла? Забрать бумаги, пока не поздно?

Хотя тогда она не узнает, какие дела Марчат Вилсин ведет без ее участия.

– Так ты мне поможешь, Лиат-кя?

– Конечно, но… что-то не так, Амат-тя?

– Да, но пока пусть это тебя не тревожит. Просто сделай, как я прошу, а прочее – моя забота.

Лиат поклонилась, собираясь уйти. Амат ответила позой благодарности и прощания учителя с ученицей. Лиат сошла вниз по ступенькам; через некоторое время раздался стук закрываемой двери. Снаружи, за окном, вспыхивали и гасли огни светлячков, еще более яркие с наступлением сумерек. Амат окинула взглядом улицы: огнедержца с печью на углу, юношей, группками направляющихся в веселый квартал, чтобы обменять серебро и медь на удовольствия, от которых к утру не останется и следа. В этой толчее споро пробиралась Лиат – к складам и жилищам грузчиков, красильщиков и ткачей.

Амат глядела ей вслед, пока девушка не исчезла за углом, откуда не окликнуть, а потом сошла вниз и заперла дверь на засов.

2

До пограничной арки на выезде из Сарайкета было недалеко.

Марчат со спутником дошли до нее из Дома Вилсинов, пока луна поднялась на два мясистых пальца старого гальта. Строения так и стояли вдоль дороги, изредка выплескиваясь на поля и в густые рощи, но за огромной каменной дугой – под ней могли вровень проехать три повозки, а высотой она была с дерево – город кончался.

– В Гальте стояла бы стена, – произнес Марчат.

Итани сделал вопросительный жест.

– Вокруг города, – пояснил Марчат. – Для защиты от вражеских набегов. У нас в отличие от твоих предков не было андатов, чтобы держать противника в узде. В моем родном Киринтоне мальчишек за провинности отправляли на ремонт стены.

– Звучит неприятно, – согласился Итани.

– А как наказывают сорванцов в Сарайкете?

– Не знаю.

– Ты что, никогда не таскал пирогов из кладовки?

Итани улыбнулся. Улыбка у него была смелая, уверенная.

– Таскал, только не попадался.

Марчат захохотал.

«Странно, должно быть, мы смотримся со стороны, – подумал он. – Старый гальт с посохом – не то опираться, не то отгонять собак – и этот дюжий парень в рабочем тряпье. Остается надеяться, что никто не заподозрит неладного».

– Твоя фамилия Нойгу? Точно, Нойгу. Вспомнил. Ты работаешь у Мухатии, верно?

– Да. Повезло мне, – ответил Итани.

– А я слышал, он редкий придира.