Тень света

Им вообще Некрасов очень понравился. И стихи, и сам автор, портрет которого эта парочка долго рассматривала. Сказали, что жизненно написано, что в те времена так оно и было на самом деле. Вавила Силыч потом у меня книжку выпросил и с собой уволок. Надо думать, «обчеству» читать вслух.

А в целом — мрачная фигура этот Ледяной Старик. Недобрая.

Еще я так и не понял, о каком именно горном массиве шла речь. Что за Авзацкие горы такие? Эти двое толком объяснить не смогли, один показывал налево, другой направо, потом орать друг на друга начали, после вообще чуть не подрались и в запале спора разбили две чашки.

И, что интересно, интернет тоже дал очень противоречивую информацию. То ли это в Индии, то ли в Карпатах. Только вряд ли это верно. Больно от нас далеко. Что Ледяному Старику делать на Памире каком-нибудь? Там свои такие же долгожители есть. Индуистского толка.

Скорее поверю, что речь об Алтае идет, или об Уральском хребте. Самые те места.

Да и вообще, похоже, зимой мне скучать особо не придется. Там и помимо Ледяного Старика есть на кого глянуть. В лесах, например, можно будет встретить волотов — крепких, поросших диким волосом ребят, больших ценителей охоты на людей. Как Лесной Хозяин спать уляжется в своей норе, они тут же и пожалуют. Я так думаю, это их за реликтового гоминида принимают наивные ученые. Реликтовые-то они реликтовые, но что гоминиды — сомневаюсь.

Из замерзших болот вылезут кикиморы. Зима — это их время. Они не дуры полазать по лесам, пока их Хозяева дрыхнут. Ну, а следом за ними поползет нечисть поменьше, вроде шуликунов или крикуниц.

И особое веселье начнется с Нового Года. Точнее — для нас-то Новый Год, а вот для публики, что рождена в те времена, когда зимним весельем им еще и не пахло — Велесова неделя. Что-то вроде: «гуляй рванина от рубля и выше». Если верить тому, что я услышал от Родьки, то лучше эту неделю мне будет дома провести. От греха.

Недаром же наши предки эти дни, те, что с первого по седьмое января, «Страшными» называли.

В общем — обживаться мне еще и обживаться. И самое главное — это тебе не школа, не институт. Тут пересдач не будет. Ошибку допустил — и все, тебя уже кто-то съел. В прямом смысле, не переносном.

Еще интересное. Эту информацию мне Родька под конец разговора выдал. Зима, оказывается, раньше «Марениным временем» называлась. Или «Мораниным». Все верно, она же за холод и мрак отвечала, а у нас в этот сезон и того, и другого хватает. Нет, в Москве, конечно, всесезонная слякоть стоит, но Москва — не вся Россия.

Вот тут у меня еще одна задачка и сошлась. Неудивительно, что Ровнин был так уверен в том, что колдун до весны в столицу не пожалует. А чего ему тут делать? Ясно, что Морана давным-давно за кромкой сгинула, но рефлексы-то остались? Те, что намертво вбиты во всех потомков Кащея, в любого наследника его семени. Зима — не их время. Зимой у нас незыблема власть той, что для них злейший враг. Пусть даже и надо добавлять к этим словам «когда-то», но, по сути, ничего не изменилось.

На все эти темы я размышлял, просматривая суммы вчерашних проводок. Нет ничего лучше для неспешного хода мысли, чем механическая привычная работа. Это разновидность нирваны, в которую уходишь глубоко и плотно, настолько, что ни один дзэн в сравнение не идет. Время теряет над тобой власть, руки сами делают работу, глаза фиксируют происходящее, а мысли настолько ясны и прозрачны, что диву даешься. Всякий офисный житель подтвердит мою правоту.

Если есть какая-то задачка, которую никак не можешь решить, какая-то мысль, не дающая себя поймать за хвост — садись чего-нибудь «крыжить», и все само собой образуется. Главное, не забудь поставить на стол табличку: «Ушел в себя, буду нескоро».

Я вот настолько погрузился в размышления, что даже не услышал, как в кабинет заявился Геннадий и поинтересовался, почему ему меня ждать приходится. Только после того, как он тряхнул меня за плечо, я сообразил, что дело вплотную приблизилось к полудню и нам пора ехать к госпоже Варваре.

— А вы куда нашего Сашку забираете? — с легким вызовом спросила у безопасника Наташка.

— Расстреливать, — привычно невозмутимо объяснил ей Геннадий. — Драка у входа в банк, неподчинение службе безопасности. За такое по головке не гладят, Федотова. Вчера на правлении рассмотрели его дело и вынесли смертный приговор. Замечу — единогласно.

— Несмешно, — подала голос Ленка.

— Абсолютно с вами согласен, — подтвердил Геннадий. — Чего смешного? Сначала убей его, закопай, отчет за использованный патрон напиши, а потом еще официальное следствие запутай. Очень и очень хлопотное занятие. Но мое дело исполнять. Сказали — расстрелять, значит, так тому и быть. Смолин, оделись? Выходим.

Я накинул плащ на плечи, цыкнул зубом, подмигнул девчулям и тонким голосом провыл: «А на черной скамье, на скамье подсудимых…»

— Дурак, — сказала мне вслед Федотова. — Ленк, я почти поверила!

В машине, которая ждала нас у входа, обнаружились двое вчерашних сотрудников безопасности, один из них был за рулем, второй устроился на переднем сиденье.