Тень света

А еще я много думал. Последние события показали мне, насколько я, по сути, еще не готов к… Да ни к чему я не готов. Слишком мягок, слишком самоуверен, слишком неумел в состязаниях ума с матерыми противниками вроде Ряжской.

Но основное мое слабое место — оно другое. Опыт — он придет. Знания тоже. И самолюбие свое с самоуверенностью на пару я в одно место заткну, если надо будет.

Вот только что мне делать со страхом?

Страх — вот корень моих зол. Я все время боюсь. Причем даже не отдавая в этом себе отчета, не выказывая его явно. Но он — есть. Можно было додуматься до того, что три моих неизвестных врага — они не из мира Ночи. Можно. Надо было только немного подумать и свести концы с концами. Ведь сколько подсказок было.

Но — нет. Я не смог этого сделать. А все потому, что боялся их. На уровне подсознания боялся. Я наделил эту троицу в своем воображении силой, превосходящей мою, и это даже ни разу не столкнувшись с ними лицом к лицу, не поняв, кто есть кто. Я проиграл им, даже не вступив в бой. И если бы не Ряжская и ее люди, то так и случилось бы. Не получилось с Силуяновым, не вышло с порчей? Ну и ладно. Они придумали бы еще что-то. Может — машину, которая сбила бы меня на полной скорости, или еще какую напасть. Но этих людей ничего не остановило бы. Они уже меня приговорили. И единственный, кто мог им помешать — это я сам. А я сидел, варил зелья и для своего спасения толком ничего не делал.

Ни-че-го.

Если так дальше дела пойдут, то мне надо на самом деле проситься на постой к Хозяину Кладбища. Да на какой постой? На ПМЖ. Выбрать уголок потише, выкопать могилку и вены там себе вскрыть.

Страх. Вот корень моих зол. Вот что надо в себе убивать.

Только как?

Страх — вечный спутник человека, с начала времен. Люди привыкли бояться, это их естественное состояние. Когда-то человек страшился молнии, гнева богов и смотреть на убывающую Луну через левое плечо. Потом — того, что упадет Эйфелева башня, автомобилей и самолетов. Сейчас — влезть в ипотеку, жить с родителями и того, что отключат интернет.

Ну и темноты. Ее боялись всегда и во все времена. Автоматы сменили дубинки, дубленки — шкуры, а стейки из мраморной говядины мамонтятину, а в этом плане ничегошеньки не изменилось. Куча народа не может спать без света.

Темнота — враг. В темноте ты слаб и уязвим.

К чему я это? Вроде бы мне нечего стыдиться, любой нормальный человек страдает тем же, чем и я.

Вот только я уже не совсем человек. И нормальным меня тоже не назовешь. Не может быть нормальным тот, кто никому не ведомый Покон потихоньку начинает ставить выше Конституции и Уголовного Кодекса, а обществу себе подобных предпочитает компанию подъездных.

С меня, выходит, теперь и спрос другой. Я сам с себя спрашивать должен, потому что это только мне нужно. Это не работа, тут на самотек надежды нету. Либо берись за ум, либо тебя раньше или позже кто-то прикопает в овраге. Или сожрет.

В общем, о многом я передумал за эти дни. Время было, поскольку меня, впервые за несколько недель, никто не тревожил.

Я даже начал надеяться, что неделя кончится так же тихо и без неприятных разговоров.

Ошибся.

Ряжская нагрянула в банк как чума, то есть — вдруг.

Сначала она прошлась по банку, заглядывая почти в каждую дверь, потом о чем-то говорила с костлявой высоченной девицей, которую притащила с собой, причем та все записывала в невероятно пафосный ежедневник, из тех, что декорированы под учебники из Хогвартса, фигурирующий в романах про Гарри Поттера. Видал я такие в книжных, они подороже чем весь цикл вышеназванных романов стоят.

Взбудораженный коллектив, который и так почти дошел до точки кипения, обратился в слух и зрение, но так и не понял, о чем там шла речь.

После Ольга Михайловна, размахивая дизайнерским клатчем, нанесла визит председателю правления и провела там полчаса.

Люди окончательно забросили работу и только бродили по кабинетам, нагнетая атмосферу до крайности. Зазвучали совсем уж странные предсказания о нашей будущности, но наиболее разумного, звучащего как «да тупо аттестация будет, а после сокращение» никто не произнес. Банковские служащие очень суеверны по природе своей, а потому все как один верят в то, что слово материально. И небезосновательно, надо признать.

И только после беседы с Сергеем Станиславовичем дошла очередь до меня. А я так надеялся, что пронесет…

Причем — сама за мной пришла. Странно, что косу и плащ с черным капюшоном не захватила, они бы ей пошли.

— Саша, — промурлыкала она, приоткрыв дверь и не обращая внимания на моих моментально насторожившихся сослуживиц. — А я за тобой!

— Иду, — обреченно произнес я, вставая с кресла и снимая с его спинки висящий там пиджак.

— Жду в переговорке, — уточнила Ряжская и прикрыла дверь.

— «Ноториус», причем настоящий, не арабская подделка, — моментально сказала Наташка, чуть подавшись вперед и поведя своим острым носиком. — Флакончик три с половиной штуки баксов, кабы не дороже.

А, так вот как эти вкусные духи называются!

— Часы «Картье баллон блю», — поддержала подругу Ленка. — Блин, я такие только два раза до этого видела.