Тень света

— Вот, временно убаюкиваю бдительность бабулек из редакции, — вздохнула Маринка. — Этого наследия ушедшего тысячелетия там много сидит, оно до пенсии дорабатывает. И жужжат эти божие одуванчики как мухи, если кто-то сильно выбивается из общей картины. Не скажу, что меня это сильно беспокоит, но они, чуть что, бегут к главреду, а он дядька лютый, мигом из себя выходит, после чего начинает орать, махать руками и трясти шевелюрой. У него знаешь какое прозвище? «Мамонт». Очень точно подмечено.

— И надолго тебя хватит, в таком виде ходить?

— Не знаю, — задумчиво ответила Маринка, покрутив пальцем светлый локон, выбившийся из-под наголовного полотенца. — Надеюсь, хотя бы до Нового Года. Потом, вроде, эту богадельню разогнать должны, кого на пенсию, кого в архив. Так Севастьянов сказал, а он всегда в курсе происходящего.

— А с шоу этим чего? — задал я вопрос, который давно не давал мне покоя. — Они тебя после не прессинговали?

— Да нет, — пожала плечами Маринка. — Так, побухтели маленько, да и все. Очень удивлялись, почему я, так замечательно стартовав, сама сливаюсь. Мол — рейтинги у меня будут ого-го, можно даже на призовое место рассчитывать. Бесплатное! Место победителя уже проплачено, к нему не подберешься, но остальные ступени пьедестала пока свободны.

— Так и помолотила бы еще, — предложил я.

— Да ну, — отмахнулась Маринка. — Гадючник. Все всех не любят так, что аж сожрать готовы. Ты даже не представляешь, Смолин, какая в этом магическом цехе конкуренция. Чуть кто высунулся повыше остальных, так его сразу за ноги начинают стаскивать вниз. Все в ход идет — деньги, связи. Ну и криминал, понятное дело. Они ведь с этого тоже свою долю имеют. Я потом еще немного эту тему покопала, после шоу, хотела цикл статей сделать, но Мамонт сказал «нет». Чего-то его тут смутило. Ну а мне спорить с руководством пока не чину. Вот через пару лет, когда заматерею…

— Жесть, — признал я. — То есть — все кончилось хорошо?

— Если не считать психологической травмы, полученной мной — то да, — согласилась с моими словами Маринка. — Ну и еще того, что один из каналов вряд ли когда-то еще будет иметь со мной дело. По крайней мере, в обозримом будущем. Но плюсов по любому больше.

А она врала. Немножко, чуть-чуть — но привирала. Я это ощутил невероятно ясно и крайне этому факту поразился. Да и было чему. До того я никогда не знал точно, где мне Маринка врет, а где говорит правду.

— Темнишь, — цокнул языком я. — А? Ну ведь есть такое?

— Ой, какой проницательный! — недовольно мотнула головой соседка. — Откуда что берется. Ну да, я бы еще там покрутилась, но телевизионщики договор начали впихивать, а он мне нафиг не нужен. График съемок, потом еще какие-то мероприятия после окончания сезона… Когда мне всем этим заниматься? Мне надо в редакции впахивать, примой становиться, акулой пера, так сказать. На это не то что все время уходить будет, а целый кусок жизни. Да еще и Стас сказал, что прикрывать меня больше никто не будет. У них операция кончилась, если надумаю дальше работать в программе, то это уже на свой страх и риск. А мне без него, если честно, там страшновато было оставаться.

Вот это и есть основная причина, надо полагать. Надо же, моя соседка хоть раз в жизни сделала что-то осмысленное. Праздник, люди! Праздник к нам пришел!

— Ну и правильно, — одобрил ее поступок я. — Ну их всех, Гупт этих. И фриков тоже, тех, что вроде Максиваксио. Все они там на голову ушибленные.

— А ты, Сашка, все-таки подумай, — помолчав, сказала мне Маринка. — Я же не дура, отлично понимаю, что и ты темнишь. Если что — на меня можешь рассчитывать. Две головы — лучше, чем одна.

На том мы и расстались. На дворе уже стояла ночь, пора было ложиться спать, тем более что завтра, точнее, уже сегодня, меня ждал веселый и интересный день. Засыпая, я зловредно хихикнул, представляя, какой бледный вид завтра будет иметь Силуянов. Как бы он, бедный, вообще последний ум не потерял, от навалившихся на него невзгод. Сами посудите — сначала большую часть ночи нашего доблестного безопасника мара будет терзать, реализуя все его потаенные страхи, включая даже детские, давно и прочно забытые, а утром как молотком по голове стукнет новость, что банк отныне в руках Ряжских, и я теперь, как их фаворит, для него недосягаем.

Прямо вот хорошо!

И все-таки интересно — зачем Светка приезжала на нашу станцию метро? Может, я себе льщу? Может, просто ее клиника новый аппарат закупает, и она правда по работе сюда наведалась? Вроде видел я там рядом вывеску: «Медицинское оборудование».

А если нет? Если что…

Ладно, чего гадать, все равно правду я не узнаю. Ну, не звонить же мне ей в поисках истины? Тем более что она со мной, скорее всего, и говорить-то не станет, после нашей последней встречи.

Но как тогда Женька на меня прыгнула! Ох, какое у Светки лицо было!

И я заснул со счастливой улыбкой на губах, даже несмотря на то, что мне жутко мешало это сделать беспрестанное бормотание и вздохи под креслом. Там переживал сегодняшнее происшествие мой впечатлительный слуга.