Тень света

Кстати — выглядела она уже не столь изможденно, как в прошлый раз. Нет, мертвенная бледность кожи осталась, и общее телосложение не изменилось. Но глаза… Глаза были другие. В них появился некий опасный блеск, который невозможно было не заметить.

— Мощная штука, — сообщил ей я, показывая на трон. — Впечатляет!

— Подарок племянника, — отозвалась Морана. — Купало любил мастерить вещи своими руками, а после подносить их как дар старшим сородичам. Причем дуб, из которого изготовлен престол, он тоже сажал сам.

— Полный цикл, — понятливо кивнул я. — Сам посадил, сам срубил, сам смастерил. Уважаю!

— Итак. — Морана вздернула подбородок. — Ты думал обо мне, я это знаю. И что любопытно — на днях ты меня чуть ли не звал, а сегодня уже не желаешь видеть. Почему?

Это что, она мой мозг сканирует? Все ведь так и есть. На неделе я думал о том, что неплохо бы с ней пообщаться, а сегодня все изменилось.

Да нет, не может такого быть. Эта дама сильна, спора нет, но не настолько. Скорее, она просто ощущает, когда о ней думают, как и всякая порядочная забытая богиня. Когда у нее было много паствы, она не отличала одного от другого. А теперь у нее есть только я. Больше о ней из смертных никто думать не станет. Ну кроме, разве, десятка-другого авторов сомнительных псевдославянских фэнтази-романов. Но они не в счет.

Блин, надеюсь, что я прав. В противном случае мне мало не покажется.

— Не бойся, ведьмак, — не сводя с меня глаз, чуть склонила голову Морана. — Я не ведаю твоих мыслей. Но могу ощущать их, если они связаны со мной, даже когда ты не здесь, а далеко. В этот момент ко мне снова возвращается подобие жизни. Той силы, той мощи, что раньше была, больше нет. Да и не вернется она, полагаю. Но даже эта не-жизнь, что есть у меня сейчас, мне дорога. Она лучше, чем вечный сон во тьме, рядом с теми, кто когда-то был моими родичами.

Уголки ее губ чуть изогнулись, и это, надо полагать, было подобие улыбки. Да и голос, он стал немного другим, не таким бесплотным и безынтонационным, чем раньше.

— Почему ты не желал видеть меня? — спросила богиня. — В чем причина?

— А почему вы не откликнулись тогда, когда вы мне были нужны? — ответил вопросом на вопрос я. — Знаете, это обидно, когда тебя дергают исключительно тогда, когда ты нужен.

— Это не так.

— Что именно «не так»? — уточнил я.

— Я хотела открыть двери, но не смогла, — объяснила мне Морана. — Твое желание увидеть меня было не настолько сильным, чтобы границы миров подчинились ему. А вот твои сегодняшние мысли, в которых была злость и горечь… Это то, что нужно. Не ключ к двери, но возможность пролезть в окно.

Вот интересно — она темнит или нет? Само собой, что верить ей нельзя. Как, собственно, практически всем, с кем меня свела жизнь за последнее время. У каждого из них, за исключением разве что подъездных, есть свой интерес и своя цель для моего дальнейшего использования. При этом мое мнение никого из них не интересует. Даже Ровнина, что бы он там ни говорил.

Правда, определенные плюсы в этом тоже есть. Подобное отношение развязывает мне руки и избавляет от голоса совести.

— Так все зависит от моих желаний? — уточнил я. — Не ваших?

— От меня уже давно ничего не зависит, — сообщила мне Морана. — Времена, когда я вершила судьбы людские, минули так давно, что я иногда даже не верю, что они были на самом деле. Знаешь, ведьмак, какова истинная плата богов за настоящее могущество?

— Забвение? — предположил я.

— Бессилие. Забвение ждет каждую тварь земную, что человека, что бога. Дети твоих ровесников, может, еще застанут своих дедов и бабок при жизни, правнуки, возможно, услышат их имена, но праправнуки даже ведать про этих людей не будут, и время сотрет все, что было, ровно так, как вода смывает следы с прибрежного песка. И прорастет утром новая жизнь, чтобы, прожив день, тоже уйти за перевал и раствориться в вечерних сумерках. А вот бессилие, карающее тех, кто когда-то мог поворачивать реки вспять, разрушать горы и обрекать на смерть народы… Дороже этой платы нет. Но даже такое существование для меня лучше, чем то, что было до твоего появления.

Хорошо сказано. Нет, серьезно. Немного пафосно, метафоры местами так себе, но по смыслу очень верно. Я, если честно, про своего прадеда вообще ничего не знаю, кроме того, что он был. И это, конечно, плохо. Даже в нашей стране, где быть «Иваном, родства не помнящим» не сильно и зазорно. Революция, несколько войн и Большой Террор тридцатых изрядно проредили российское народонаселение, но все же, все же…

— Ты не нашел отродье Кащея? — тем временем требовательно спросила Морана.

— Не-а, — помотал головой я. — Сбежало оно из страны. В Европы подалось, поближе к устрицам и круассанам. И, по слухам, раньше следующей весны его ждать в наших закатных пределах даже не следует. Что для меня, к слову, очень даже хорошо.

— В чем же здесь твоя выгода? — сжала белоснежными руками подлокотники своего трона богиня.