Тень света

Но в целом, нынешняя ночь удалась! И госпоже Вагнер козью рожу состроил, и новый заговор опробовал, и на кладбище сейчас наведаюсь. Отдельную радость доставило мне созерцание выпученных глаз таксиста, который высадил меня у кладбищенских ворот. Он думал, что я шучу, назвав конечную точку, и крайне удивился, поняв, что это не так. А после очень быстро дал по газам и скрылся во мраке ночи. Как видно, даже в его беспокойной перевозочной жизни не часто встречались люди, отправляющиеся в такое время на погост. Да еще и в деловых костюмах, виднеющихся из-под плаща.

И это ведь я еще с собой мяса сырого или фарша не захватил. Оно же пахучее, не унюхать в машине его невозможно. Представляете, что бы он обо мне подумал в этом случае?

А вообще, не знаю, чего люди так этого места боятся, особенно в ночное время. Да что люди? Я себя недавнего не понимаю. Тоже ведь так думал. А тут — хорошо. Тихо, спокойно, ветра нет, дышится легко. И порядок вокруг наведен получше, чем в иных спальных районах. Чистота, ни бумажки на дорожках не валяется. Ну а дырка в заборе, через которую я проник на территорию, так она не от бесхозяйственности. Это черный ход, известный только своим.

Причем легкость я ощущал не только душевную, но и, если можно так сказать, физическую. Ощущения были такие, будто мне снова тринадцать лет и под силу все, даже подпрыгнуть и взлететь. Словно полжизни с плеч сбросил, честное слово.

Впрочем, кое-что здесь изменилось. Бесплотных теней, в которых раньше здесь недостатка не имелось, стало куда меньше. Так, мелькнет то там, то здесь синеватый силуэт — и снова вокруг пустота. Как видно, это сезонное явление. Может, они как медведи на зимовку в могилы уходят, до весны.

И я угадал. Так оно и было на самом деле. С той, правда, разницей, что Хозяин Кладбища сам распределял, кому зимой отдыхать, а кому — нет.

Он, как всегда, восседал на своей черной плите, творя суд и расправу. Впрочем, про расправу — это я загнул для красного словца.

— Ты, ты и ты, — длиннющий палец с мертвенно-черным ногтем тыкал в покорно склонивших головы призраков. — Нечего вам под снегом делать, вы все лето пробездельничали. Приглядите за крайними аллеями южного конца. Чтобы снег был убран с дорожек, ветки тоже. Знаю я этих лоботрясов-уборщиков, они лишний раз лопатой не махнут. Если что — пуганете как следует, с завываниями, согласно традиции.

— Хорошо, хозяин, — послушно прошелестели души умерших. — Исполним.

— Так, теперь ты, — капюшон умруна повернулся к высоченному призраку в долгополом камзоле. — Тебя ставлю старшим над всем южным крылом территории. В последний раз тебе доверие оказываю, так что смотри у меня! Узнаю, что и в эту зиму ты в склепе своем торчал, вместо того чтобы за порядком следить — отправлю на сотню лет в катакомбы, червей пасти.

Катакомбы? Что за катакомбы такие?

— Ведьмак, — заметил меня умрун. — А ты здесь как? Я уж думал, что до весны тебя не увижу.

— Да вот, соскучился, заглянул, — поклонился Хозяину Кладбища я.

Поклон — он спину не ломит.

— Врешь, — немедленно вывел меня на чистую воду тот. — Опять чего-то тебе нужно от меня. Все вы, люди, одинаковы.

— Да я вроде уже и не совсем человек, — задумчиво произнес я. — Особенно если учесть тот факт, что мне здесь лучше, чем среди живых.

— Так переселяйся к нам, — весело предложил повелитель мертвых. — У меня склепов много, занимай любой.

Он явно был в отличном расположении духа. Просто на редкость.

— Замерзну зимой, — отказался я. — Надо быть реалистом.

— Это тебя кромка так к себе тянет, — посерьезнел умрун. — Граница между миром живых и мертвых. До той поры, пока ты хоть раз ее не пересечешь, быть тебе не полноправным Ходящим близ Смерти, а так, поводырем умерших. Только вот не спрашивай меня о том, как это сделать, я не знаю. Такие вещи из уст в уста всегда передавались, от наставника к ученику. Как говаривали в давние времена, когда я еще обитал на одном парижском кладбище — цеховые тайны.

— Вы бывали в Париже? — изумился я. — Вот тебе и раз. А сюда как попали?

— Значит, надо так было, — ушел от ответа умрун. — Не суй свой нос куда не следует.

Офигеть. У них, оказывается, тоже есть ротация. И самая фишка будет, если его сюда за провинность сослали какую-то, с понижением в должности. Может, он квартальный план по душам не выполнил? Или, к примеру, развалил работу на вверенном ему объекте? Хотя нет, последнее это вряд ли. Думаю, и в те давние времена, когда в городе Париже еще существовали цеховые отношения, он был целеустремленным работником, направленным на результат.

Правда есть одна неясность. Вроде бы Хозяином на кладбище становится первый там похороненный мертвец мужеска пола. Значит, неверной была та информация?

Что же до кромки и перехода через нее — а я ведь буквально недавно нечто подобное от Ровнина слышал. Когда мы в ресторане сидели.