Тень. Своя судьба (СИ)

   А все потому, что учитель мне нравился. И даже больше, чем просто нравился. Он словно сошел со страниц тех самых романов, и мысленно я наделила его всеми теми достоинствами, которыми положено обладать герою, заставляющему трепетать девичьи сердца. В первую очередь, конечно, несравненной отвагой. Втайне я надеялась, что этой самой отваги хватит на то, чтобы похитить меня из заколдованного замка и увезти на край света, чтобы никакие маги-чародеи не нашли. Хорошая получилась бы сказка: герой получает свою тень-принцессу, волшебное колечко, чтобы не терять ее из виду, и сохраняет невредимой свою память. Последнее казалось мне особенно важным, поскольку потерю памяти я полагала утратой части личности. Ведь со мной разве не так же произошло?

   Надо отдать должное кавалеру, он был необычайно терпелив со мной, не раздражался моей неуклюжестью, а раз за разом повторял одни и те же элементы, пока они не выходили у меня как надо -- не только безупречно четко, но и естественно. А еще он позволил называть себя просто по имени -- Наур.

   По наивности своей я сочла, что это признак ответной симпатии, и почувствовала себя окрыленной. Даже танцевала, как летала, постепенно забывая былую скованность. Оказалось, мое тело приспособлено не только к прыжкам и кувыркам, но и ко всем этим изысканным па, плавным движениям и изящным поклонам.

   Я долго не решалась заговорить с Науром о своих чувствах, все ждала, что он признается первым, но кавалер молчал, а время двигалось неумолимо, и не за горами был тот час, когда нам предстояло расстаться, а моему учителю -- забыть обо мне.

   В конце концов, думала я, быть может, он просто не догадывается о том, что я к нему испытываю, томится в душе и боится вызвать мое неприятие? А значит, не стоит ждать от него первого шага.

   ... Это был наш последний урок -- так объявила мне Бьярта сразу после завтрака, и я все-таки собрала все свое мужество и заговорила:

   -- Скажи, Наур, я ведь нравлюсь тебе?

   Обычно спокойное, красивое лицо кавалера Сельяса вдруг исказила неприязненная гримаса, губы брезгливо скривились.

   -- Ты отвратительна, -- выплюнул он, -- маленькая, серая, грязная... порождение черного колдовства. Я рад, что сегодня вижу тебя в последний раз.

   Я отшатнулась от кавалера, не столько шокированная словами, которые не сразу дошли до моего сознания, сколько испуганная внезапной переменой в его облике -- словно маска сползла, обнажив доселе скрытое. И уже потом раскрылся смысл сказанного, довершив болезненный удар. Я развернулась и выбежала из гостиной.

   У себя в комнате переоделась из платья в привычные брюки с рубашкой и с ногами забралась в кресло. Боль и недоумение постепенно отступали. На смену им пришла горечь (размечталась, глупая Тень, о собственной судьбе!), а за ней -- некое мрачное удовлетворение: хорошо все-таки, что Бьярта уже сегодня вывезет Наура из имения и сотрет ему память. И он не будет ничего знать, о намечтанном мною счастье, забудет навсегда о серой Тени, целый кусок его жизни длиной в полгода перестанет существовать, а в голове поселится ложь. Так ему и надо: будет там на одну ложь больше. А разве не ложью были его улыбки и похвалы, которыми он одаривал меня на уроках?

   Как выяснилось, для Бьярты не стали тайной ни мои чувства, ни моя последняя беседа с учителем. А может, чародейка считала это из его настоящей памяти, прежде чем подменить ее ложной.

   -- Пусть это послужит тебе уроком, -- только и сказала она, -- не питай надежд, ничем не подкрепленных, и не верь чужим словам и улыбкам -- люди не всегда говорят правду и зачастую вынуждены скрывать свои настоящие чувства. И -- прими предназначенное, не давай иллюзиям задурить себе голову. Только пройдя весь путь до очередной развилки, ты получишь возможность выбирать.

   Эти слова я тоже положила в свою копилочку -- на будущее. Когда-нибудь я пойму, что имела в виду моя наставница.

   А по кавалеру я страдала недолго. Оказывается, за годы жизни в доме чародейки я здорово наловчилась прятать от себя самой ненужные эмоции -- сначала страх, а теперь -- первые влюбленность и разочарование.

   Между тем, срок моего пребывания в доме чародейки подходил к концу, и никакие занятия не могли отвлечь меня от мыслей об этом. Что ждет меня за воротами? Жизнь или скорая смерть? И если жизнь, то какая? И какая она -- принцесса Нэлисса? Хрупкое, изнеженное создание, которое берегут от опасностей и переживаний? Вдруг она окажется милой и доброй, и -- кто знает! -- мы сможем подружиться? А может, Нэлисса -- избалованная стерва, и я буду с тоской вспоминать о том, как жила здесь? Нет-нет, не стоит об этом думать, даже предполагать.