Тень твоего поцелуя

– Но как мы проберемся через рифы?

Лайонел рассмеялся, явно считая вопрос абсурдным:

– Ах ты, Фома неверующий! Я делал это много раз, любимая. Но проход открывается только на полчаса в этой точке прилива, так что нужно плыть немедленно.

К ним подошел Робин. Судя по мрачной физиономии, у него тоже были некоторые сомнения насчет успеха высадки.

– Лодка уже в воде. Пусть первой идет Луиза?

– Да. Пусть сядет на дно, поближе к мачте. Нужно, чтобы нос задрался выше.

Лайонел обнял Пиппу за талию и подвел к трапу, перекинутому через поручень.

Робин прыгнул в лодку и держал трап, пока Луиза спускалась, плотно сжав губы. Она устроилась на дне лодчонки, в месте, указанном Робином.

– Теперь ты, – велел Лайонел. – Сядешь рядом с Луизой.

Пиппа перекинула ногу через поручень, нащупала первую ступеньку и быстро сошла вниз, отказываясь думать об алчной зеленой воде, бурлившей внизу в ожидании жертвы. Робин продолжал держать трап и, когда она оказалась у самого дна, подал ей руку.

Было ужасно холодно, и свет быстро мерк на сереющем небе. Борт «Морской грезы» возвышался над ними как гора, и Пиппа чувствовала, что покидает падежное убежище ради неопределенности грозного моря.

Лайонел присоединился к ним и отвязал линь, соединяющий шлюпку с судном. Сам он сел на корме, положив руку па румпель. Робин, не дожидаясь приказа, стал ставить маленький грот – единственный парус на шлюпке.

Лайонел повернул румпель, и шлюпка пошла сначала по ветру, а потом, когда парус наполнился, правым галсом. Она легко скользила по волнам, и Лайонел что-то мурлыкал себе под нос с беспечностью, которая неизменно ободряла Пиппу, пусть даже иногда немного раздражала. Кроме того, она успела узнать, что у него совсем не было слуха.

Лайонел посмотрел на Пиппу, сидевшую спиной к мачте с поднятыми к подбородку коленями, и подмигнул.

– Похоже, подобные развлечения не в твоем вкусе.

– Совершенно верно, – согласилась она.

– Видишь эту рукоятку в дне лодки, у твоей правой руки?

– Да.

– По моему приказу сильно ее дернешь, чтобы поднять центральную доску. Только нужно делать это быстро, иначе мы окажемся на камнях.

Пиппа кивнула. Сознание доверенного дела каким-то образом уменьшало тревогу. Ей поручена роль, и отныне она перестала быть беспомощной невежественной Дурочкой. Она напряженно ждала, не сводя глаз с приближавшегося скалистого рифа. Он выглядел несокрушимым. Монолитным.

И тут она увидела это. Крохотный проход между камнями. За этим проходом серебрилась спокойная вода и виднелся отрезок песчаного пляжа.

Лайонел снова пустил лодку по ветру. Парус громко хлопал.

– По моей команде, Робин.

– Есть, капитан.

Робин приготовился спустить грот. Лайонел пристально наблюдал за течением, ожидая момента, когда волна поднесет их к проходу. Он лег на правый галс. Пора…

– Давай! – крикнул он. Робин убрал парус.

– Пиппа!

Пиппа дернула за рукоятку, и средняя доска взлетела вверх. Маленькая лодка прошла через отверстие в рифах гладко, как по маслу, и через минуту уже подпрыгивала на мирных водах маленькой бухточки.

Лайонел удовлетворенно улыбнулся и направил лодку к берегу.

– Добро пожаловать в Финистср.

– Просто чудо, – выдохнула Пиппа, оглядываясь. Риф, казалось, закрылся за ними.

Лайонел выпрыгнул на берег, с помощью Робина вытащил лодку и протянул руки Пиппе.

– Ну вот, даже ног не замочишь.

Она позволила ему поднять ее и поставить на мокрый песок. Робин перенес Луизу, и все четверо уставились на возвышавшуюся над ними скалу.

Лайонел опустил мачту и оттащил шлюпку подальше от прибоя.

– Ты оставишь ее тут? – спросила Пиппа.

– Она понадобится мне завтра днем, чтобы вернуться на «Морскую грезу».

Вот и сказано все. Завтра он уедет. Слишком скоро. Она не думала, что это будет так скоро.

– Разумеется, – пробормотала Пиппа. – Как же мы поднимемся на скалу?

Лайонелу хотелось схватить ее в объятия, расцеловать, развеять унылое смирение во взгляде.

Невозможно.

Они намеренно не толковали о будущем эти три последних идиллических дня. Это еще предстоит сделать, но не на людях. Они поговорят с глазу на глаз, и не сейчас, а позже.

– Тут есть дорожка, – ответил он обычным бесстрастным тоном. – Не слишком широкая, но достаточно протоптанная.

Они последовали за ним по крутой и узкой тропе, вьющейся до самой вершины, небольшого, открытого всем ветрам пятачка.

Пиппа посмотрела вниз, в бушующие воды, где стояла на якоре «Морская греза», почти неразличимая точка в полумраке. На грот-мачте горел огонь, но остальная часть была погружена в темноту.

– Пойдем, – сказал Лайонел, взяв ее за руку и уводя от моря. Через пять минут они подошли к крохотному рыбачьему поселку – горстке домишек, сгрудившихся вокруг церкви. Между домами на вешалах сушились сети, и запах рыбы мешался с соленым ароматом моря, оставлявшим на губах специфический привкус.

Лайонел повел их к лачуге за церковью, отстоявшей на некотором расстоянии от других. На окне горела свеча. Рядом лежал большой рыжий кот, задумчиво моргавший ярко-зелеными глазами.