Тень у порога

Первым порывом было отправиться к дому Ольховых. Соседей, должно быть, успели допросить, и двор уже свободен от конкурентов. Впрочем, наверняка тут не скажешь. Не знаю, что я рассчитывала там увидеть. Говорят, убийцы любят возвращаться на места своих преступлений. Только вопрос, как скоро?

Клим дремал, время от времени вздрагивая всем телом. Уйти незаметно у меня вряд ли получится – мимо Лионеллы и мышь не проскочит. Впрочем, скрывать мне нечего.

Поколебавшись еще несколько минут, я все-таки покинула «дом с чертями». На площади в свете фонарей кружились хлопья снега, точно кто-то взорвал большую хлопушку. Я пошла через площадь, не оборачиваясь, хотя точно знала, что из окон за мной наблюдают. Чувствовала спиной.

«Она умрет», – снова и снова всплывала в голове фраза из электронного письма. Всего два слова. Не угроза даже, констатация факта. Все было известно уже тогда. Убийца знал, где, когда и как убьет свою жертву.

У меня не было и тени сомнения, что угрозы, приходящие Ольховым, и смерть Тимофеевой – звенья одной цепи. Возможно, целью с самого начала была Анжела. Убийца играл в игру – запугивал одних, чтобы в конечном счете нанести удар совсем рядом. Словно выстрел, задевающий по касательной.

Если кто-то хотел выжить Ольховых из их дома – способ, пожалуй, самый верный. После убийства Анжелы я бы на месте Виталия точно стала бы относиться к угрозам серьезнее и попыталась уберечь беременную жену. Что, собственно, он и сделал, отправившись сегодня к родителям.

Занятая своими размышлениями, я не заметила, как дошла до Гоголевского сквера. Особняк Ольховых встречал меня темными глазницами окон. Его розовый цвет в темноте ассоциировался с кровью, пролитой на снегу.

Я не решилась идти на место преступления. Не потому, что боялась встретить там полицию, скорее, не хотела навлечь гнев Бергмана или Клима. Им такое любопытство вряд ли понравится, особенно если придется вызволять меня из полиции на ночь глядя.

В «избе» горел свет, за ней дом Тимофеевых с площади было не разглядеть. При мысли о том, что сейчас происходит с Павлом и Эльзой, меня передернуло. Потоптавшись немного, я спустилась по дорожке во двор и убедилась, что свет горит у всех. Кроме квартиры Лили. Хотя, возможно, она в той комнате, окна которой выходят на другую сторону. Я хотела было это проверить, обойдя дом, но тут услышала позади себя переливистый свист. Обернувшись, я увидела Клима. Он стоял возле входа в особняк Ольховых и подбрасывал ключи на ладони.

– Следишь за мной? – я приблизилась.

– Возможно, ты забыла, но я собираюсь тут переночевать. Вероятно, хочешь составить мне компанию?

Я не успела ответить. Взгляд мой привлекла фигура в смешном полушубке. Мелкими торопливыми шажками к немецкому дому направлялась Лиля, нервно оглядываясь. Она задержала взгляд на нас с Климом, но, заметив мой интерес, быстро отвела глаза. Вскоре она скрылась в подъезде.

– Проходи, – предложил Клим, успевший к тому моменту отпереть особняк.

Я прошла в темную прихожую. В доме стоял аромат пирога с корицей. Видимо, Дарья занималась выпечкой, когда Виталий забрал ее в Москву.

– Вкусно пахнет, – втягивая теплый воздух, произнес Клим.

– Грустно.

– Что?

– Грустно пахнет. Это был обычный день для Даши, она занималась своими делами. Хотела порадовать пирогом мужа. Возможно, была уверена, что мы вот-вот решим их проблему с угрозами. И тут Виталий резко собирается ехать к родителям. Возможно, в эту самую минуту он рассказывает ей о том, что случилось с Анжелой. Грустно пахнет, – повторила я. – Прерванным покоем. Опасным поворотом, после которого жизнь вряд ли вернется в прежнее русло.

– А по-моему, пахнет сладкой выпечкой с корицей, – упрямо произнес Клим.

То ли хотел меня успокоить, то ли Лионелла сегодня пожадничала и порции были не такими, чтобы удовлетворить изголодавшегося мужчину.

– Тебе не показалось, что Лиля была нервной?

– Ты сделала такой вывод за те несколько секунд, что видела ее?

– Почувствовала.

Клим замолчал, к моим способностям он относился с вниманием и почтением.

– Расскажи, – попросил он.

– Страх, нервозность, – подбирала я слова. – А еще растерянность… странные ощущения. Будто она не знает, что теперь будет…

– Думаешь, она может быть убийцей?

– Мы ведь почти ничего о ней не знаем. Более того, ни разу не общались с ней. А теперь это вряд ли возможно. По крайней мере, в таком ключе, чтобы это не казалось странным.

– По-моему, сейчас не время думать о том, странно что-то будет выглядеть или нет. Предлагаю попробовать.

– Сейчас? – приободрилась я.

– Я бы сначала навел справки, пусть Поэт займется. Вдруг девица окажется с судимостью или интересным прошлым.

– Ей, наверное, и двадцати нет… Впрочем, это не показатель, – тяжело вздохнула я.

Не откладывая в долгий ящик, я набрала номер Соколова. Он нисколько не удивился, что я предпочла позвонить, а не найти его в «доме с чертями». То ли знал, что я ушла, то ли попросту не придал этому значения. Впрочем, у Бергмана немудрено заблудиться, и искать друг друга в доме можно довольно долго.