Тень убийства

– Он сказал: «Виктор, возьмите вот эту коробку с игрушкой и бросьте в огонь». И выглядел просто ужасно, сэр. Я подумал, что он болен. Потом вроде бы что-то вспомнил, вытащил игрушку – кажется, эту самую, хотя я ее и не видел, – и бросил в кресло. Швырнул коробку с бумагой в камин и очень быстро вышел. Больше мне ничего не известно, сэр.

– Почему вы ее не сожгли? – спросил Банколен.

– Я собирался, сэр. Только надо было вытряхнуть пепельницы, а потом, виноват, я замешкался…

– Да. Вы, случайно, не знаете, он потом возвращался сюда?

– Точно могу сказать: нет, сэр. Я видел, как он ушел, и только недавно вернулся. Швейцар может подтвердить…

– Все, Виктор, спасибо.

После ухода служителя сэр Джон спросил:

– С какой целью вы его расспрашивали? В конце концов, знаете, это нас не касается.

Банколен не ответил. Сидел неподвижно, поставив локоть на стол, уткнув подбородок в кулак, пристально глядя на дьявольскую игрушку. В камине громко треснуло полено. Сквозь лондонский шум мы услышали, как часы Биг-Бена медленно, гулко пробили шесть.

Глава 2 Погоня за трупом

Клуб «Бримстон» – самое любопытное и, безусловно, самое сомнительное заведение во всем Вест-Энде. Учитывая прежнюю репутацию степенного четырехэтажного здания из серовато-коричневого гранита на восточном углу Пэлл-Мэлл и Сент-Джеймс-стрит, вид у него был теперь довольно жалкий, как у молоденькой девушки, желающей выглядеть соблазнительной в купальном костюме по моде 1890 года. Впрочем, оно все так же презрительно – только глуше, смиренней – покашливало, прочищая горло; вызывало в памяти образ цилиндров, источало сильный запах языков адского пламени.

«Бримстон», выскочку среди старых, давно окаменевших клубов, основал сэр Джордж Фолконер в 1789 году. Во времена Регентства здесь шли азартные игры, кипело чертовски жаркое веселье. С 1830-х годов клуб пользовался симпатичной сомнительной репутацией. Шагая по мягким коврам в галереях с высоко развешанными портретами, трудно было представить, что накрахмаленные джентльмены с пухлыми лицами и затейливыми усами слыли в свое время гуляками и дебоширами. Их клетчатые штаны мелькали в устричных барах на Лестер-сквер; им удавалось простреливать коленную чашечку с дальнего расстояния, отстаивая свою честь на пустячной дуэли; они с полной беспечностью спускали состояние своих жен за карточными столами под абажурами. Занимали номера, обитые красным бархатом, полные золоченых зеркал, широченных юбок, слабого аромата конюшен. Очаровательно хрупкие дамы имели обыкновение падать в обморок, когда дверь закрывалась на ключ (что существенно облегчало дело), приходя в себя слишком поздно для убедительного сопротивления.