Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста

Кристофера обвинили в убийствах с применением огнестрельного оружия в Баффало, а также в расово мотивированной поножовщине в центре Манхэттена в декабре прошлого года, когда он был в отпуске. Тогда ему заочно дали кличку Мидтаун Слэшер. Двое других чернокожих едва избежали смерти. Интересно, что капитан Мэтью Левин, армейский психиатр, который обследовал Кристофера на предмет выявления безумия и построения на этом защиты и которому Кристофер признался, что ему «приходилось убивать чернокожих», сказал, что был поражен тем, насколько близко этот тип соответствовал созданному мною профилю Убийцы-с-22-калибром.

В конечном счете осужденный как Мидтаун Слэшер и Убийца-с-22-калибром, Кристофер должен был отбывать наказание, срок которого превысил продолжительность его жизни.

Отсидев в тюрьме менее тринадцати лет, он умер от рака в возрасте тридцати семи лет, находясь в исправительном учреждении «Аттика» в штате Нью-Йорк. Тем не менее он остается для нас интересным психологическим примером, потому что, хотя его мотивы были одинаковыми во всех его преступлениях, разница в М.О. между огнестрельным оружием и ножом весьма необычна. По сей день остаются сомнения в том, что он действительно совершил убийства Парлера Эдвардса и Эрнеста Джонса.

Когда я просматривал досье Франклина в библиотеке Куантико, до решения по делу Убийцы-с-22-калибром оставались годы. Но поскольку я верил, что Франклин не стоял за расстрелами в Баффало, я вдруг с тревогой осознал такой факт: за короткий промежуток времени мы увидели двух серийных убийц, мотивированных не похотью или каким-либо сексуальным извращением, а исключительно ненавистью к чернокожим.

До того момента я каждый день сталкивался с преступлениями межличностного насилия, но в основном они были результатом болезненного нарциссизма отдельных чудовищ человеческого рода. Хотя мы встречались с подражателями и серийными убийцами, находившимися под влиянием других серийных убийц, опасности распространения этих преступлений на широкую группу восприимчивых людей не было; так же, как сейчас, видеоигры со сценами насилия могут стимулировать лиц, к насилию предрасположенных, они не превратят в убийц, насильников или угонщиков автомобилей обычных подростков или молодых людей, играющих в такие игры.

Как ни ужасны городские боевики, вроде Дэвида Берковица, убийцы-насильники, вроде Эда Кемпера и Ричарда Спека, и садисты-мучители, такие как Лоуренс Биттейкер, Рой Норрис, Леонард Лейк и Чарльз Нг, их извращенные замыслы и девиантная психика не имеют шансов завоевать общественную симпатию и мотивировать других на совершение преступлений. Мы можем интересоваться ими, а также тем, что делает их такими, какие они есть, но этот интерес смешан с отвращением.

Что же касается Джозефа Пола Франклина или Убийцы-с-22-калибром, то их ядовитые идеи и растущее число жертв не только представляют опасность сами по себе, но и являются воплощением философии, которая действительно может привлечь и вдохновить других – слабых и бесправных неудачников.

В этом, я думаю, одна из главных причин того, что Чарльз Мэнсон так долго занимал видное место на небосводе американских монстров, почему он оказывал болезненное влияние на воображении публики. Хотя он, вероятно, застрелил наркоторговца Бернарда Кроу и считал, что убил его (Кроу позже дал показания на суде над Мэнсоном), сам Мэнсон никогда никого не убивал. Ужасно в нем было то, что он умел привлекать, казалось бы, нормальных последователей из среднего класса и вдохновлять их выполнять его приказы без каких-либо сомнений или угрызений совести. Эта сила превосходит способность убивать. Даже после суда и заключения в тюрьму он вдохновил одну из своих последовательниц, двадцатишестилетнюю Линетт Элис Фромм, совершить покушение на убийство президента Джеральда Форда в 1975 году. Семнадцать дней спустя сорокапятилетняя Сара Джейн Мур также пыталась убить президента Форда. Они были единственными известными женщинами – убийцами президента в истории Америки.

Когда мы с Бобом Ресслером брали интервью у Мэнсона в Сан-Квентине, он не произвел на нас впечатления своими бредовыми антисоциальными разглагольствованиями. Но, находясь вблизи, мы увидели его харизматическое доминирование, его способность контролировать вполне разумных, но впечатлительных людей, которые ищут в своей жизни направление и смысл – и гуру, который определил бы это для них.

Именно это так беспокоило меня в Джозефе Поле Франклине, пока я сидел в библиотеке, уставившись на разложенные на столе папки. Не обладая темной харизмой или вербальными навыками Чарльза Мэнсона, Франклин мог быть столь же влиятельным и опасным, пусть даже его преступления пользовались популярностью только в кругах белых супрематистов.