Тень уходит последней (СИ)

Николай внимательно смотрел на его лицо. У Киреева глаза заблестели от слез. Глотнув слюну, дед ударил руками по своим коленям.

- Ну, что Николай Иванович, нужно помянуть человека. Там, в зале, стенка. В центре, на полке, на которой телевизор стоит, под ней тумбочка. Возьми в ней бутылку зеленую из-под шампанского. Она справа на нижней полке стоит, там малиновое вино, с прошлого года осталось. Вкусное! Давай, неси его, помянем Макса. Царствие ему небесное! - и перекрестился.

- Да, да, - Синцов, зашел в комнату, осмотрелся.

Мебель не такая старая в ней стоит. На стенах светлые обои, потолок в лепке, на полу ламинат, что невольно удивило Николая. выходит, не так уж и беден Киреев, как прикидывается. Да и стенка новая, из пяти шкафов. Два шифоньера и сервант в центре заполненный книгами, вместо столовых сервизов, что не менее удивило Синцова. И телевизор современный. Дверь в другую комнату немножко приоткрыта, там спальня, по центру у окна широкая постель, слева широкий шкаф, напротив него комод с зеркалом на стене.

- Нашел бутылку-то? - голос Александра Васильевича привел Синцова в себя. Он открыл тумбочку под сервантом и заглянул в нее.

- А, да, да, - быстро подбежав к стенке, Николай открыл в стенке тумбу и, заглянув туда, чуть не присвистнул, рассматривая разные коньячные бутылки, с ромом, с ликерами, и только в правом углу лежало друг на друге несколько бутылок из под шампанского. Взял верхнюю и стал читать, этикетку тетрадную, приклеенную к большой заводской этикетке, на которой было написано: сливянка - малиновка.

- А-а, так и знал, зачитался, - похлопал по плечу Синцова Киреев. - Ладно, поставь ее на место.

- Александр Васильевич, вы его сами приготовили? - держа бутылку в руке, спросил Николай.

- Да, - поджал губы Киреев, взял ее из рук Синцова и, рассматривая бутылку, стал поглаживать пальцами пробку, залитую сургучом. - Еще в горбачевские времена научился. И из малины делал, и из шиповника, и из смородины. Из белой особенно вкусна. Ну, значица, бери ее, попробуешь.

Сбив ножом над раковиной сургуч с пробки, Киреев обтер ее полотенцем и подал Синцову.

- Ножом подцепи ее, пробка пластмассовая, поддастся легко, - посоветовал Киреев.

Вытащив пробку, Николай налил вина в свою чашку и поднес ее к носу. Аромат, напоминающий немного запах малины, смешанный с кисловатым духом уксуса, приятно защекотал в ноздрях,. И как знаком ему этот запах.

- Давай помянем Макса, - голос Киреева стал твердым.

Николай глянул в чашку Александра Васильевича, там чай.

- А вы не хотите вина? - спросил он у Киреева.

- Так, оно малиновое, в жар бросит, а у меня сердце уже не то, Николай Иванович. Значитца, сам пей. А я уже и чай без сахара пью. Сердце!

- Да, да, - Николай пригубил вино. По вкусу, сладко-кислое. Сделал глоток побольше, второй, обтер языком губы и поставил чашку на стол.

- Ну, вот и хорошо. Как вино?

- Необычное вино, - признался Николай. - Такого еще не пробовал, и хмельное, однако.

Еще раз глянул Синцов на бутылку, и что-то зацепило его память. Вроде такую бутылку он где-то уже видел. Да, да, где-то видел. И по вкусу вино знакомое ему, где-то пробовал такое и совсем недавно. Хм. Где же?

- Ну, что сидишь, кашу-то попробуешь? - смотрит на него Киреев.

- А, давайте. Как выпью, всегда кушать хочется.

- Ну, и хорошо, - Киреев налил полную чашку вина и пододвинул ее Синцову. - Давай еще раз помянем Максима. А я все-таки, ну, что ты на меня смотришь? выпивай, поминай человека.

- Извините, - и, сделав большой глоток вина, Николай поставил чайную чашку на стол.

- Надо допить до дна-а, - с растяжкой на последнем слоге, промолвил Александр Васильевич.

- Да, да, сейчас, вы что-то хотели сказать, а я перебил вас, - мотнул головой опьяневший Синцов. - Словно спирта выпил, крепкое.

- Так, оно со сливянкой смешанное, потому и крепкое, - улыбается Николаю Киреев.

- Понял, - уперев в ладонь свой лоб, поставил локоть на стол Синцов.

- Давай, давай, пей. Ну, что ты, совсем охмелел, что ли? Николай? Ты же взрослый мужик!

- Да, да. вы, может, мне каши дадите, а то я совсем уже того, голову на шее удержать не могу, - посмотрел в глаза Киреева Николай.

- А-а, сейчас, сейчас, Николай Иванович. А ты допивай вино, а то совсем прокиснет же, - Киреев подвинул ближе к Синцову наполненную чашку с вином.

- Да, да, - сделав большой глоток вина Синцов. - Вкусное!

Киреев тут же снова наполнил чашку Николая вином.

"Ох, и крепкое оно у вас! - тяжело глотнув слюну, подумал Синцов. - Я уже и пить-то не могу его, что-то сердце совсем у меня запрыгало в груди".

Но Киреев и слушать не хочет Синцова, пододвинул ему поближе чашку с вином, и снова чуть ли не заставляет его выпить.

- Да, извините меня, Александр Васильевич, - вздохнул Николай. - Что-то совсем худо мне стало.