Тень улитки

— Я тут вот что подумал, — заходил он вдоль дивана. — Мы — Управление по изучению Леса. Во всяком случае, должны быть таковым. Иначе нас надо разогнать. Это и было первым моим желанием, когда я стал директором. Ведь все, что делало Управление до сих пор, или, по крайней мере, в ту пору, когда я принимал участие в его деятельности, не имело никакого отношения к Лесу и, значит, никакого смысла не имело. За исключением, может быть, только биостанции. Но я там был слишком недолго, чтобы разобраться… Управление существует для себя, а не для Леса.

— Но и Лес существует для себя, а не для Управления, — заметила Алевтина.

— Лес не брал обязательств изучать Управление и не получает за это зарплату, — пожал плечами Перец. — Лес — явление объективное, Управление — субъективное. И сущность его как субъекта определяем мы.

— Очень уж мудрено, пусик, — вздохнула Алевтина.

— Не притворяйтесь, Алевтина, недавно вы объясняли мне куда более сложные вещи.

— Как хочешь, пусик… Я вся — внимание.

— Изучить — значит понять… Первая ступень понимания — уподобление. Чтобы понять Лес, мы должны быть такими, как Лес.

— Чушь, пусик. Это даже не попытка уподобить льва и трепетную лань, а уже упоминавшийся тобой теннисный шарик и планета.

— Нет, Управление не теннисный шарик, это тоже планета. Только его внутренние законы… Те самые премудрости про Административный вектор, которые вы мне разъясняли… Они совсем иные, чем законы Леса.

— Допустим, пусик… Чтобы уподобиться Лесу, Управление должно перенять его законы. Но что мы знаем о них? За столько лет ничего не узнали, а ты хочешь узнать за несколько недель своего правления! Не слишком наполеоновские планы?

— Да нет, Алевтина, я, конечно, не претендую на такое глубокое познание. Тут нужны специалисты. Но в том-то и беда, что я их почти не вижу в Управлении.

— Но в Управлении должны быть специалисты по управлению, а не по Лесу! — воскликнула Алевтина.

— Вот этого-то я никак и не могу понять! Не Управление, а темный лес!

— Ну, вот видишь — и уподобил, — засмеялась Алевтина.

— К сожалению, не в том смысле, а в смысле непонимания того и другого, — слабо улыбнулся Перец.

— Так чего же ты хочешь, бедненький мой непонимающий?

— Понимания, — усмехнулся Перец. — Да и не такой уж непонимающий, — не согласился он. — Лес — часть природы, и как все в природе он подчинен экологическим законам. Я их все тоже не знаю. Надо почитать, подбери мне, пожалуйста, литературу… И к тому же пригласить специалиста-эколога… Но очевидно же, что Лес должен быть подчинен законам Целесообразности, Равновесия или Гомеостазиса, закону самосохранения, наконец…

— Ну, с последним в Административной системе и в Управлении как ее части все в порядке. — усмехнулась Алевтина. — Ты только попробуй посягнуть на основы… На законы, пусик, они тоже часть основ, — и перестанешь посягать на что-нибудь вообще. Система тебя выплюнет, как обсосанную вишневую косточку.

— Значит, все бесполезно?

— Но неужели созидать можно только разрушая? Ох, уж эти мужики! Все бы вам дубиной размахивать!.. — посетовала Алевтина.

— Но я и не хочу разрушать, я хочу сделать так, чтобы в Управлении все было, по крайней мере, целесообразно, как в Лесу! — воскликнул Перец. — Может быть, для Административной системы это и не обязательно, но хочется надеяться, не смертельно для нее. Я хочу, чтобы в Управлении по изучению Леса занимались именно изучением Леса, а не борьбой со вторым законом термодинамики, которого я не помню, наказаниями за прикосновение к случайности и так далее. Разве это так уж много?! Так уж разрушительно?!

— Да нет, миленький, попробуй, — пожала плечами Алевтина, — только осторожней на поворотах… Зря ты с Домарощинером так резко…

— Мне казалось, что от него вся эта несуразица.

— Ну, если бы Система зависела от одного из нас, она бы не была Системой. Все мы в какой-то степени домарощинеры, пусик… А теперь все-таки иди ко мне.

И Перец пошел. Он никогда не мог отказывать женщинам.

Глава 3

Нава вдруг увидела небо. Синее и бездонное. По нему, как кувшинки по озеру, подгоняемые ветром, плыли облака. А если формулировать точно — летели облака. И это было прекрасно, как прекрасны все творения Матери-Природы. Только творения творений бывают несовершенны. Но это уже, наверное, и не творения, а поделки. «Впрочем, я еще ничего не сотворила и не сделала, чтобы иметь право судить об этом», — подумала Нава и ощутила отчетливое желание покинуть озеро.

Она перевернулась со спины на живот и, поднырнув, поплыла к берегу. В Городе шла своя жизнь — расслабленно плавали на разной глубине белые тела перерождающихся, каковой она только что перестала быть, функционировало родильное отделение, отделение регенерации, школа и многое еще что функционировало в глубине Города под названием Паучий Бассейн. Но Наву это сейчас не интересовало. В городе ей больше нечего было делать. Она вынырнула и в несколько взмахов достигла берега.